Вадим Кожевников - Годы огневые

Странные контрасты и странные вещи можно наблюдать на этом кусочке суши. Около 400 антифашистов были арестованы во время этих демонстраций и были заключены в тюрьму.

Мы проходили мимо триестской тюрьмы Коронсо и слышали, как из этого мрачного замка раздавалось пение партизанских песен.

Мы беседовали с заключенными. В большинстве это были рабочие и крестьяне, многие из них были избиты полицией по пути следования в тюрьму.

Крестьяне, живущие в пригороде, были посажены в тюрьму за то, что приехали в город без специального разрешения.

Ну, а как же тогда быть с десятками тысяч молодчиков, прибывших в эти дни в Триест из Италии на специальных автомобилях и включившихся в колонну демонстрантов, распевающих во всю глотку фашистскую песню «Джовинецца?» Значит, у них были специальные пропуска. А мы, по личному опыту, знаем, что для того, чтобы прибыть в зону «А», нужно иметь разрешение либо английского консульства, либо оккупационного командования. Переезд через границу — дело серьезное. Значит, у них было такое разрешение. И, несмотря на острый жилищный кризис, в котором мы тоже на личном опыте убедились, им нашлось место, где они смогли поселяться в эти дни.

Кстати сказать, резко выраженный фашистский характер этих колонн настолько устрашил многих, примкнувших к ним по узконациональпым мотивам, что после этого в Народно–освободительные комитеты посыпались заявления от желающих вступить в демократическую организацию, ибо иной путь — путь к фашизму. Это ярко продемонстрировали последние события в Триесте.

Сейчас полиция передает дела заключенных участников демонстрации антифашистов в суды.

Правосудие должно, основываясь на неопровержимых фактах, установить истинных виновников опасности, грозящей демократии. Но дело в том, что полиция и ныне существующие утвержденные военным командованием суды родственны по своему составу. А законы, которыми руководятся суды, по приказу союзного Военного управления, были установлены на'оснОвании положения, существовавшего до 8 сентября 1943 года, то есть законодательства, выработанного фашистской системой, той самой, о которой Муссолини отзывался с гордостью, как о системе, проникнутой духом фашизма.

Таким образом, суд руководствуется в своих решениях фашистскими заколами. Сами судьи, как и закон, едины по своему духу и происхождению.

Вот краткая характеристика вершителей правосудия. Прокурор Пелегрини Эннио — член фашистской партии с 1926 года. Вице–председатель прокуратуры Колона Эторе — член фашистской партии с 1927 г., в 1932 г. — член комиссии по высылке антифашистов без суда. Председатель прокуратуры Лючи Васко — член фашистской партии с 1932 г.

Но удивительно, что в этом суде были оправданы крупные военные преступники: Видусо Антонио, комендант «черпых бригад» во время немецкой оккупации; Паньянн Чезаре, основатель «Гражданской гвардии», служившей своим оружием немецким оккупантам; Дзополато Ферручо, матерый фашист; Саллустие из Поло, лично убивший несколько антифашистов; и десятки других отъявленных фашистских негодяев.

В кафе Шток на площади Гольдони в Триесте, где обычно собираются реакционеры всяких мастей, мы имели случай разглядеть физиономии многих бывших подсудимых триетского суда, пользующихся сейчас полной свободой.

После всего этого нечего удивляться тому, что ни полиция, ни суд не могут разоблачить существующую сейчас одну из многих подпольных террористических организаций, носящую название: «Здесь всегда Италия»; члены этой организации вот уже полгода собираются по ночам на ковсперативных квартирах н, как нам заявляли жители, организовалп покушение в Триесте на югославского майора Стане Цундера, тяжело ранив его семью выстрелами у дверей гостиницы. Они избивали и изувечили многих антифашистов.

Вас, конечно, заинтересует, откуда мы знаем об этой организации? Очень просто. Пусть вершители триестского «правосудия» раскроют и прочтут те тысячи писем, которые посылают в суд жители Триеста с разоблачением явных и тайных фашистов. Среди этих нераспечатанных писем они найдут факты еще более разительные.

Мы присутствовали на заседании суда, где слушались дела демонстрантов и где выступали в качестве единственных свидетелей полицейские, показания которых были единственными доказательствами виновности обвиняемых. Мы видели и слушали эти суды и в Триесте, и в Горице.

И не удивительно, что судьи и законы вызывали у нас мысль о том, что мы находимся в фашистском заповеднике, который укрылся от карающей руки демократических государств и используется как один из плацдармов подрывной работы против демократии и мира.

1916 г.

У каждого города есть не только своя, неповторимая внешность, но и свой характер. И в нем запечатлена живая душа народа.

Счастье недавней военной победы придает улицам Белграда возбужденный и праздничный вид. Флаги, музыка, иллюминация, песни и танцы — внешнее выражение этого счастья.

Из коротких уличных сцеп складывается мозаичная картина. Посреди тротуара останавливаются два человека. Разводят широко руки и вдруг бросаются в объятия. Такие встречи происходят очень часто. Ведь война бедственно разлучала людей. Идет военный, на плече несет ребенка, а его свободную руку держит в своих руках молодая женщина с таким умилением и нежностью на лице, что сразу становится понятно, как недавно вернулся этот солдат.

Какой–то человек, навьюченный узлами, остановился в изнеможении, прислонившись спиной к столбу. Одежда его в пыли. Он похож па беженца, возвращающегося домой. К человеку подходит юноша с повязкой народной милиции на рукаве, о чем–то спрашивает, потом останавливает сияющую лаком комфортабельную машину, наклоняется к шоферу. Шофер выходит, укладывает узлы и помогает человеку сесть в машину. Юноша берет под козырек, машина трогается.

А вот к углу, где сидит чистильщик, спешат двое военных: один из югославской армии, другой наш, русский. Я вижу, как подходят они оба одновременно к чистилыцику, останавливаются и великодушно, говоря жестами, уступают друг другу место. Они весело спорят, йотом закуривают и вместе скрываются в дверях кафе.

Проходит патруль югославских бойцов, навстречу — наш боец, увешанный медалями. Видно, обилие их произвело впечатление, и вся четверка патрульных, сделав равнение на бойца, дала строевой шаг. Наш боец не смутился, он также сделал равнение и звонко отчеканил мимо югославских бойцов лихим строевым шагом.

Самое многолюдное место в Белграде — это площадь перед зданием, где происходит сейчас заседание временной Народной скупщины. Здесь можно встретить представителей всех сословий и всех профессий. Каждого депутата, выходящего во время перерыва, тотчас окружают сотни людей. Глубоко всенародное внимание, которым сопровождаются важнейшие исторические решения скупщины. Оно свидетельствует о том, как эти решения насущны для судьбы народа.