Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все

Но спросить Шарля никто не догадался, хотя упорные слухи, что Муссолини купили, — ходили уже тогда. Всё ограничилось вылетом Бенито из редакторского кресла «Аванти». Впрочем, его это нисколько не расстроило, ибо предприниматель Филиппо Налди, ещё один французский эмиссар, отсыпал ему денег на открытие собственной газеты Il Popolo d’Italia — «Народ Италии». Вас всё еще удивляет, почему никто не любит французов? Тогда они идут к вам!

В новой газете Муссолини продолжил с увлечением расписывать прелести и радости войны, а заодно — обрушился с критикой на недавних коллег-социалистов-пацифистов. Настолько обидной, что ещё один бывший главред «Аванти», Клаудио Тревес, не выдержал и вызвал его на дуэль. Состоялась она в марте 1915 года. Рубились на саблях, аж целых двадцать пять минут. Тревес получил ранение предплечья, Муссолини же — ранение уха. Обеспокоенные состоянием этого жизненно важного органа будущего Дуче, секунданты их растащили, хотя оба дуэлянта выражали горячее желание продолжать. Что характеризует их как мужественных, но совершенно не умевших фехтовать людей.

С целью повышения фехтовальных навыков расстроенный Муссолини добровольцем записывается в армию. Благо 23 мая 1915 года Италия всё же объявляет войну Австро-Венгрии. Пускай он там пока повоюет, а мы ненадолго вернёмся в октябрь 1914 года.

Когда речь заходит об этимологии слова «фашизм», традиционно вспоминают древнеримские ликторские фасции. Да, это верно. Но лишь отчасти. В итальянском языке слово fascio — означает «связка, пучок, охапка». В более же широком смысле — «союз (людей), группа, ячейка». Впервые в этом значении fascio начинает употребляться ещё в XIX веке. Так, например, существовали Fasci siciliani dei lavoratori — «Сицилийские союзы трудящихся» — организация, боровшаяся за права пролетариата. Сомнительно, что нищие сицилийские землепашцы испытывали пиетет перед древнеримской имперской эстетикой. Позднее термин становится общеупотребительным для обозначения радикальных групп, вне зависимости от их политической принадлежности и ориентации.

Так вот, 5 октября 1914 года появляется манифест под названием Fascio rivoluzionario d’azione internazionalista — «Революционный союз интернационального действия». Ни к собственно фашистам в современном понимании этого слова, ни к фашистской эстетике он отношения не имел. Напомню, что Муссолини перестанет быть пацифистом лишь через две недели, 18 октября. Манифест провоенный, а среди подписавших его — представители левых профсоюзных и социалистических организаций. Отдадим Муссолини должное — он не был единственным переобувшимся. На основании этого программного документа в декабре 1914 года рождается организация под названием Fascio d’azione rivoluzionaria — «Союз революционного действия». Вот к её созданию активно подключается и осваивающий французские деньги Муссолини. Но это всё ещё не фашисты, а социалисты и синдикалисты, только за войну. Да, позднее, в 1919 году, они практически в полном составе перетекут в Fasci italiani di combattimento — «Итальянский союз борьбы», переобувшись ещё раз, теперь уже в истинных фашистов. Но об этом мы поговорим ниже. Данным же запутанным абзацем я лишь пытаюсь сказать, что фашисты подогнали свою будущую эстетику под уже имевшееся слово, а не наоборот — придумали самоназвание исходя из эстетики.

Ладно, вернёмся к нашему герою. Как-то ему там воюется с австрийцами?

А воевалось ему весело и задорно. Во всяком случае, такой вывод можно сделать из его собственных фронтовых корреспонденций. Стиль и содержание которых способен с лёгкостью представить любой из читавших «Бородино» Лермонтова. Есть там и «да, были люди в наше время…», и «не смеют, что ли, командиры чужие изорвать мундиры…», и «полковник наш рождён был хватом…», и «вам не видать таких сражений…», и даже «забил заряд я в пушку туго», поскольку Муссолини был миномётчиком. Увы, но миномёт его, как и соответствующая мина, были сделаны в Италии. Владельцы Фиатов уже, наверное, догадались, чем кончилось: туго забитый заряд рванул прямо в стволе.

Раненный итальянской промышленностью в ногу (буквально) и в сердце (фигурально) Бенито оказался в госпитале. Там поверженный герой удостаивается визита короля Витторио Эмануэле Третьего. Внимание, не путать с его дедом, Витторио Эмануэле Вторым, которого мы встречали в главе о Гарибальди! Этот новый Витторио — мало того что не обладал такими замечательными усами, так и вообще, как мы увидим в дальнейшем, был плохим, негодным королём-редиской. Приезжал он не лично к Муссолини, а просто в госпиталь, и потому вряд ли запомнил ту первую встречу. Но вот Бенито встречаться с монархом понравилось и, опять же — как мы ещё увидим, он предпримет все шаги к скорейшему возобновлению знакомства.

В июне 1917 года излеченный и демобилизованный Муссолини возвращается к руководству «Народом Италии». И принимается штамповать статьи о том, что лишь раненные на германских фронтах герои достойны называться будущей элитой и правящим классом страны. А кто не служил — не мужик! Впрочем, отдадим ему должное — он не жадный, и стремится предоставить место в элите как можно большему числу соотечественников. Читай: отправить их всех на фронт. Для этого же — война должна продолжаться так долго, как это вообще возможно.

— Yes, yes! — поддерживает его гадящая англичанка в лице главы римской резидентуры разведки MI5 и будущего министра иностранных дел Великобритании Сэмюэля Хора. — Вы есть рекламировать война, а мы есть давать вам сто английский фунт в неделя! United we stand!

— Si vis pacem, para bellum! — поддакивают жиреющие на военных контрактах итальянские промышленники, извлекая из карманов бумажники.

С целью отстаивания своего неотъемлемого права гнать газетную заказуху Муссолини решает в очередной раз переобуться. Для разнообразия — в либерала и ревнителя свободы слова. Он пишет, цитирую: «Прежде всего, мы — либералы, то есть люди, которые любят свободу для всех, в том числе и для противников. … Мы сделаем всё возможное, дабы предотвратить цензуру и сохранить свободу мысли и слова, кои представляют собой одно из величайших достижений человеческой цивилизации». Конец цитаты.

Красиво сказано, да. Но чего-то подобного — это вам любой заштатный либералишка легко наплетёт с три короба. Матёрый же либералище Муссолини — не просто говорил. Он действовал.

23 марта 1919 года в Милане, на площади Сан-Сеполькро, состоялась презентация организации под названием Fasci italiani di combattimento, которую мы уже мельком упоминали выше. По подсчётам самого Муссолини, в тот день на сходке присутствовало человек пятьдесят. Впрочем, цифра эта имела тенденцию каким-то магическим образом постоянно расти. К 30-м годам уже несколько сотен человек клятвенно заверяли, что тоже вышли на площадь в тот назначенный час. Статус «сансеполькриста» стал очень модным. Ибо там, на Сан-Сеполькро, и родился итальянский фашизм в том виде, в котором мы его знаем и не любим.