Александр Солженицын - Ленин в Цюрихе. — Париж: Ymca Press. 1975

И?..

— А что такое революция — вы знаете? Революция это: захватить банки! вокзал! поч­ту-телеграф! и крупные предприятия! И — всё, рево­люция победила! И что же для этого нужно? То л ь- к о оружие! И оружие, вот — есть!

Что только слышал Фриц Платтен от этого чело­века, своего рока и судьбы своей! — леденило кровь иногда...

А Ленин не убеждал уже, он требовал резко — у ослушников, у растяп неспособных:

— И чего же вы ждёте? Чего не хватает вам? Всенародного военного обучения? Так пришло время и потребовать! Для этого...

Импровизировал. Соображал между фразами, раз­глядывал между мыслями, а голос не прерывался:

— Офицеры — выборные народом. Любые... сто человек могут потребовать военного обучения! С опла­той инструкторов за казённый счёт. Именно при граж­данских свободах Швейцарии, её эффективном демо­кратизме — колоссально облегчается революция!

Он налегал на стол, он был как косо-крылатый, и взлетев отсюда, из зальчика ресторана Штюссихоф, — вот взмоет сейчас над площадью пятиугольной, замкнутой, средневековой, сама-то величиною с хоро­ший зал, пронесётся над фигурой комичного фонтан­ного воина с флагом, завьётся спиралью мимо нави­сающих балконных выступов, фрески двух сапожни­ков, выстукивающих на своих табуретках на уровне третьего этажа, гербов на фронтонах у пятого, — и над черепичными крышами старого Цюриха, над на­горными пансионами, разукрашенными шале респуб­лики лакеев:

— Немедленно начать пропаганду в армии! Разъ­яснять войскам и призывной молодёжи — неизбеж­ность и законность применять оружие для освобож­дения от наёмного рабства!.. Издавать летучие листки за немедленный социалистический переворот в Швей­царии!

(Для беспаспортного иностранца несколько опро­метчивые советы, но это — та самая 1/10, без которой не победишь.)

— Уже сейчас захватывать в свои руки все прав­ления во всех союзах рабочего класса! Требовать от парламентских представителей партии — публичной проповеди социалистической революции! принудитель­ного отчуждения фабрик, заводов и сельхозучастков!

Прямо идти — и у людей имущество отбирать? Без

— закона? Швейцарцы косолапые промаргивать не успевают.

— Для усиления революционных элементов в стра­не — натурализировать беспошлинно всякого ино­странца! При малейших шагах правительства к войне

— создавать нелегальные рабочие организации! А в случае войны...

Отвагой полны вожди молодых, Мюнценберг и Мимиола:

— ... Отказываться от военной службы!

(Впрочем, Мюнценберга и Радека, как дезертиров

тех армий, выслать в Германию и Австро-Венгрию за­кон запрещает.)

Нич-ч-чего не поняли! Насмешка, но не злая, про­неслась по ленинскому лицу. Делать нечего, — сни­жаясь, опять снижаясь, мимо сапожников, рабски-ста­рательно вколачивающих свою работу, над голубою фонтанной колонной, и — нырь в ресторан, сюда опять:

—- Да ни в коем же случае не отказываться, что же вы поняли?! Именно в Швейцарии: дают оружие

— брать!! Требовать демобилизации — да, но — со­храняя оружие! С оружием — и на улицу! И — ни часу гражданского мира! Стачки! Демонстрации! Фор­мирование рабочих отрядов! И — вооружён­ное восстание!!!

Широколобый Платтен — как откинутый, в лоб ударенный:

— Но во время всеобщей войны... соседние дер­жавы... потерпят ли революцию в Швейцарии? Вме­шаются...

А здесь-то и было зерно ленинского замысла! — в исключительной неповторимой особенности Швей­царии:

— Вот это и замечательно! Пока вся Европа во­юет — а в Швейцарии баррикады! А в Швейцарии — революция! А у Швейцарии — три главных европей­ских языка! И по трём языкам в три стороны па-льё- тся революция по Европе! Расширится союз револю­ционных элементов — до пролетариата всей Европы! Сразу вызовется классовая солидарность в трёх при­граничных странах! Уж если вмешаются — то рево­люция вспыхнет по всей Европе!!! Вот почему ШВЕЙЦАРИЯ — ЦЕНТР МИРОВОЙ РЕВОЛЮ­ЦИИ СЕГОДНЯ!!!

Опалённые красным пламенем сидели кегель-клуб- цы, кого в каком положении застало. Мюнценберг выд­винул узкий треугольник бесстрашного лица — впе­рёд в огонь. Подпалило и Нобсу пушистость. Мимиола

— и галстук сорвёт, и своих темпераментных итальян­цев поведёт через все развалины. Вронский в лукавой меланхолии делает вид, что тоже к бою — готов. Радек — поёрзывает, губы облизывает, запрыгал задор за очками: да если б так — это же штук каких наколоть можно!

(Кегель-клуб — зародыш III Интернационала!)

— ... Вы — лучшая часть швейцарского проле­тариата!..

А резолюция для завтрашнего съезда швейцарской партии у Радека уже лежит готовая. Вот если б Нобс её напечатал...

Гм-м-м...

А — кто её на съезде предложит?..

Гм-м-м...

Уже и ресторану скоро закрываться, расходились.

На площади Штюссихоф горели три фонаря на столбах, и много окон из домов со всех сторон. И можно было легко прочесть табличку, как бургомистр Штюсси погиб тут недалеко в битве в 1443 году. А дом семьи его „на ветру" стоял на 60 лет старше. Да Штюс­си и был, наверно — посреди фонтана вот этот комич­ный швейцарский воин в латах и в голубых чулках. Тонкие струи слышно лились в голубоватый водоём. Было сухо и, по-здешнему, холодно.

Расходились, еще договаривая на площади, измо- щённой малыми камешками подгладь. Площадь — как замкнутая, и если не знать щелевых улиц — кажется, всё, тупик, никогда не выберешься. Одни уходили вниз по откосу, мощёному коревато, и дальше переулком к набережной. Другие — мимо пивной „Франциска­нец". А Вилли провожал учителя по той же улице в другую сторону, мимо кабаре „Вольтер" на следую­щем углу, где всю ночь бушевала богема, и им встре­чались на узкой мостовой еще невзятые проститутки. А от вольтеровского кабаре — круто вверх под фо­нарь престариннейший на чугунном столбе, по пере­улку-лестнице, почти можно обеих стен достать рас­кинутыми руками, едва рядом вдвоём, — и всё вверх и вверх.

Ленин — крепкими альпийскими каблуками по камням.

Вилли еще и еще хотел набраться уверенности от учителя. Он не забыл летнюю драку на Банхбф- штрассе, — но ведь опять всё смыло, подмело, и всё те же витрины сверкают, и всё то же мещанство гу­ляет, а рабочие спокойно слушают своих уговорчивых вождей.

— Но народ ведь — не подготовлен?..

На крутом повороте переулка из-под тёмной шап­ки, в слабом свете чьих-то верхних неспящих окон — голос тихий, но с тем же прорезающим лезвием:

— „Народ" конечно не подготовлен. Но это не значит, что мы имеем право откладывать начало .

И даже зная свою трибунную удачливость, и испы­тавши вопли молодёжных сходок:

— Но нас — такое малое меньшинство!

И из темноты, остановясь, чего не открыл даже лучшим, собранным в Кегель-клубе: