Михаил Погодин - Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа

В другой раз писал я рапорт к фельдмаршалу: если армия придет к Вязьме, то можно отбросить неприятеля от большой дороги по направлению на Духовщину, где по причине трудных осенью дорог должен он будет оставить тяжелую артиллерию и обозы, и, сверх того, приобретем мы ту выгоду, что кратчайшею на Смоленск дорогою повсюду предупредим его. Фельдмаршал чрез полковника Толя отвечал мне, что он прибудет с армией 21-го числа в окрестности Вязьмы. Я представил ему, что можно прибыть одним днем позднее, то есть 22-го числа, но вместо окрестностей нужно прийти к самому городу Вязьме. Я думаю, что после первого его предложения было уже сие сделать не трудно.

21-го числа отправился я к войскам атамана Платова, действующим по большой дороге. Того же дня присоединилась к нему 26-я дивизия и три кавалерийских полка с генерал-майором Паскевичем. Неприятель во весь день отступал поспешно, слабо защищался.

Атаман Платов имел ночлег в 27 верстах от Вязьмы. Увидясь с ним, генерал Милорадович сделал условие на будущий день действовать совместно. Авангард должен был проселочною дорогой ускорить движение и, обойдя неприятеля, атаковать в тыл у селения Федоровского, 10 верст не доходя Вязьмы. Атаман Платов начал тот день преследование гораздо позже обыкновенного, дабы дать время генералу Милорадовичу успеть в своем предположении. По расчету времени, авангард не прежде одиннадцатого часа мог вступить в дело.

В 7 часов утра войска атамана Платова вышли с ночлега, неприятель показал арьергард весьма слабый. В начале девятого часа услышали мы на левом нашем фланге канонаду, думая, что она происходит против отрядов генерал-майоров Иловайского 5-го и Кутейникова, находившихся в той стороне. Наконец получили известие, что авангард наш вступил в дело, и неприятель в больших против него силах, и, вместо того чтоб атаковать неприятеля у села Федоровского, сам он, верст семь не доходя оного, им атакован. Я сей день начальствовал над 26-ю дивизией, полками кавалерии и несколькими казачьими. Пехота была еще далеко, и потому атаман Платов приказал триста егерей 5-го полка подвезти на казачьих лошадях. Вместе приспела казачья конная артиллерия, полковник князь Вадбольский с полками кавалерии и несколько донских полков. Неприятель обратил на нас значащую часть сил, и генерал Милорадович мог подвинуться, правый фланг его сомкнулся с войсками, мною управляемыми.

Канонада на всех пунктах началась жестокая, неприятель с упорностью защищал одну весьма выгодную высоту и не только оттеснил меня, но едва не взял было батареи. Решительная атака Курляндского драгунского полка приближавшуюся часть пехоты истребила, невзирая на картечный огонь. Прибывшие в сие время полки 26-й дивизии восстановили порядок, и усилившегося неприятеля отразили. Полки донские с частью артиллерии отправлены с правого фланга обходить неприятельскую небольшую кавалерию. Пришла 11-я дивизия генерал-майора Чоглокова и способствовала сбить неприятеля с сильной его позиции. Каргопольский драгунский полк храбро ударил на пехоту. Неприятель отступил на всех пунктах, к чему немало побудило его движение отрядов Фигнера и Сеславина, переправившихся на правом его крыле, которое неприятель, почитая непреодолимым по причине болота, оставил весьма слабым. Занятые неприятелем, в некотором расстоянии, возвышения составляли позицию лучше прежней.

Казалось всем нам по времени, к вечеру клонящемуся, по силам неприятеля, что, вспомоществуемый твердым положением места, удержится он до ночи и защитит город, чтоб иметь свободное отступление. Совершенно удивлены мы были, увидев, что при вашем приближении неприятель ее оставил. Быстро взошла войска наши на возвышения и умножая на каждом шагу замешательство в полках неприятельских, вместе с ним ворвались в город. Из числа мне подчиненных войск первый вошел генерал-майор Паскевич, встретил неприятеля в улице, проложил штыками путь по телам его и, ни на мгновение не остановленный в течении своем, перешел реку и на внешней черте города остановился. Со стороны генерала Милорадовича первые вошли в город полки Перновский и Кексгольмский, а с нами генерал-майор Чеглоков; встретившая их неприятельская колонна гренадер истреблена.

Адъютант мой, поручик Граббе, находившийся при генерале Милорадовиче, с двумя орудиями конной артиллерии и со стрелками, вошел впереди сих полков. Партизаны Фигнер и Сеславин в то же время ворвались в город с другой стороны. Войска наши расположились в городе и кругом, атаман Платов перешел за реку, дабы назавтра преследовать ранее. В сей день взято в плен: один генерал, много офицеров и более 2 тысяч нижних чинов, два знамя и несколько пушек. Неприятель имел три корпуса: вице-короля итальянского, маршалов Даву и Нея, всего, по словам пленных, 40 тысяч человек… Гвардия Наполеона была за один марш от Вязьмы в селе Семлеве. Сам Наполеон был еще в городе, но при начале действия поехал к гвардии… Фельдмаршал, обещавший прибыть 21-го числа в окрестности Вязьмы, пришел сутками позже и так рано, что мог бы участвовать в деле, но остановился за 8 верст по дороге, на Юхнов идущей. В сем распоряжении можно понять то, что дежурному генералу Коновницыну и полковнику Толю больно было, что мною сделано предложение прийти армии к Вязьме. Вся армия двинулась на Ельню.

В Вязьме в последний раз видели мы войска неприятельские, в последний встретили сопротивление, каковое дать могли от войск, победами вселивших ужас повсюду. На другой день не было войск… исчезло повиновение солдат… каждый из них более или менее был жертвою голода, истощения и жестокости погоды.

В Дорогобуже я, по приказанию фельдмаршала, отправился в главную квартиру».

Приводим здесь следующие письма.

«Почтеннейший брат, Алексей Петрович!

Ради бога употребите старание ваше к умножению партий в окрестностях Вязьмы и Дорогобужа или к усилению моего отряда. Орда казаков, прибывшая к армии, более затрудняет ее, нежели приносит ей пользу. Дабы не изнурить наших регулярных, так сказать, легких войск, довольно будет оставить несколько казачьих полков на аванпостах, прочие же должно употребить на большую Смоленскую дорогу к Вязьме и Дорогобужу.

Я не о себе хлопочу, теперь о себе хлопотать не время, но, ей-ей, я ходатайствую о том, имея лишь в виду общую пользу. Если не находят меня способным к исполнению всего мною предлагаемого, то пусть пришлют партизана с лучшими способностями и с сильнейшим отрядом, и я с удовольствием пойду к нему под начальство, хотя бы он был моложе меня по службе.

Денис Давыдов ».

«Любезнейший брат!