Н. Чернышевский - Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 1. Дневники - 1939

11 сент., 11 час. вечера . — Если когда, то ныне я ничего не делал в университете, ничего хорошего, только много хохотал и смеялся. Перед лекциею Срезневскрго сказал, стоя у кафедры с Галлером, Залеманом, Корелкиным, что Срезневский сказал, что если кто хочет составлять записки, может брать у него материалы. Залеман сказал тотчас и довольно резко, что этого не должно делать, потому что это он хочет узнать, кто составляет. Я совершенно согласен, что не должно. — Пришел домой, читал «Debats». Ныне обедали без меня. В 6 час. или раньше пришел Ив. Вас., посидел до 8V2, говорил ужасно скучно и утомительно. Я проводил его в намерении зайти к В. П., хоть это должно было быть в 9 час., потому что он не был ныне у меня, когда обещался; но их не застал дома, т.-е. в окнах не было света. Решительно так прошел весь день; о В. П. несколько думал и с некоторой тоской, особенно тоской ума.

12 сент., 11 час. вечера. — Утром все читал «Debats». Получив повестку из квартала по делу, пошел на часть с намерениемі после зайти к В. П. В части Федот Матв. сказал, что это должно «быть из квартала. Я пошел к В. П., хотя думал, что, может быть, он заставит просидеть до Залемана, и это попрепятствует быть в квартале. Пришел совсем не Bö-время: стряпня была в полном разгаре. Н. Е. была не одета, почему и не выходила; я тотчас ушел, и он не удерживал. Оттуда в квартал, где высокий чиновник с завязанным глазом принял меня весьма хорошо. Бумага пришла и требует, из какого я состояния, между тем как должно требовать, какого я происхождения. Во всяком случае, я так думаю, и вероятно, когда они ответят, а они сказали, что иначе отвечать не могут, как на этот вопрос, то те снова пришлют к ним и выйдет проволочка, и я должен буду заплатить деньги.

К Федоту Матв. вечером не пошел, а сказал это Ив. Гр., который был у них; он говорит тоже.

Весь день читал все «Debais». Странно, как я стал человеком крайней партии; мне кажутся глуповаты и странны и смешны, но главное — жалки и пагубны для страны все эти мнения и речи господ приверженцев большинства в настоящем Собрании. Прочитал все, которые напечатаны там, depositions [43] Показания. и решительно увидел, что нельзя требовать отдачи под суд гг. Коссидьера и Луи Блана 52. Но вместе с этим я убедился, кажется, что — хоть в слабейшей, чем у нас, степени — и там тоже преследование за мнения, которые сами собою подразумеваются, — напр., что [народ] выше представителей и т. д., что поэтому народ может сменить свое Собрание, если оно делает не то. Конечно, это принцип, который сам собою разумеется, как же вы боитесь его высказать, когда сами в него верите? Должно бояться не принципа, а ложных приложений, а ложные приложения делаются возможны и успешны только тогда, когда не освещен вопрос. Одно дело возмущение и распущение Национального Собрания буйною, пьяною толпою; другое дело, когда страна видит, что нет ей спасения от этих людей и она должна переменить их. — Господа, господа! все вы пусты и робки и так глупы и тупы, что думаете, что будет иметь какое-нибудь другое следствие, кроме обнаружения вашей мелкости и робости, то, что вы преследуете за то, чего нельзя не думать.

Кроме того, какое пренебрежение к низшему классу! Теперь буржуазия, как я увидел, решительно снова берет верх, но и то хорошо, что она берет верх, как хищница, а не — как раньше — по закону: конечно, хищение легче разрушить, чем закон. И вот печатают в обвинение Луи Блана бумаги демократического общества, в которых ровно ничего нет, решительно ничего, и эти бумаги схвачены у правителя! И, кроме того, тут говорится как о деле естественном, отчего производился обыск у министра Фло-кона во время его отсутствия из дома! О, господа! вот как уже далеко [зашли] вы! allez, allez toujours [44] Идите же, идите. .

Когда я лежал после обеда на диване в зале и читал, Терсин-ские играли в карты и шутили. Ив. Гр. весьма мило пошутил: «свинья ты, свинья!» весьма мило; мне показалось и жаль, и смешно: жаль потому, что я не мог предположить, чтобы, если не теперь, то после, это не огорчило сестру; смешно потому, что это было сказано с таким добрым и невинным намерением пошутить, а с ее стороны было отвечено на это милыми тож вопросами: «ах, друг, кого это ты так называешь?» или: «как гы меня обижаешь», и т. п., — и оба стали смеяться и целоваться, — прелесть! В. П. истинно великий человек. Велик по сердцу, может быть, еще более, чем по уму, — это по случаю того, что я застал его в полном разгаре приготовления кушанья.

Н ім \існтября], 12 час . — Пошел в 10 час., чтобы зайти»* 1Ни и занести Каткову посылку, которую так долго задер-»••и ѵ іиПіі. Ол. Як-ча встретил на дороге и, идя, шутил с ним /імим к. ни j» гѵіко, как и он со мною. Занес к Каткову, его не было, м мм fit і горожу. Оттуда в Казанский, где достоял обедню, после tMHtpi-t иконы, между прочим, Марии Магдалины, которую назы-н.»і і»рін пиццею Ив. Гр., в том приделе, который дальше от входа; о!іирм 11111, мне не понравилась. Особенного ничего не чувствовал •• и» рмш, котя шел Иѵдумал, что с усердием помолюсь. Когда • м-.ірг 1 у |()нкера, несколько пошевеливала мужской член какая-то і м|. і ім!і, дц (спит или полуспит брюнетка. Должно сказать, что я мм…….мм» і равниваю всех — и картины, и. живых — с Над. Ег.

И мішігрситет пришел В. П., я сказал ему, — что он не при-кміні.' I оиорит: «Она скучает». — «Верно, говорю, не то». — I I \. імк н могу наскучить и буду тяжел». — Воронин сказал: ІІрімм/шіи вечером». — «С удовольствием», сказал я. (В. П. обе-ііі.іп.і иридіи после обеда.) Я, конечно, почти наверное знал, что I ині мі| и,» ihm, чтобы предложить уроки. В. П. пришел, посидел ч*и мы і мгнлись над всеми, особенно профессорами, много над Ф|м иніімм и Грефе; и Куторга и Никитенко не ушли. Любиньке и II" I р, и думаю, было неприятно. Пошли; он проводил меня дм l\ I» 11*»им кой. Дорогою сначала говорили о вздоре, после этого мм «ни нитритъ, как ему надоедает и вчера вечером особенно пади, л in іи, — а она все дает им. «Чорт знает, я трус, — сказал ом, щ рі чн/щ Семеновский мост, — да, трус: вчера мчалась бешеная троГмиі, минко поставить бы ногу и тотчас же в одну минуту был бы и імпі и без шуму; и думал, но просто струсил, а между тем ту г гм м мммшо было не струсить, потому что времени сообразить не ьыдм мдна минута». Все это не сделало на меня особенного ішеча глині.і на сердце, которое не билось, а на голову, которая, однако, мрм міаюсь, тоже не была сильно взволнована, а находилась как бы и і пином состоянии.

П| >пмм* л к Воронину, он сказал — «пожалуйте туда». Я сказал: «Вы верим хотите сказать мне, чтоб я снова давал уроки братцам? нет, мне (м.іло бы приятнее, если бы вместо меня давал их один молодой человек, которого" вы видели у Устрялова на лекции». — «Да отчего же вы не хотите?» — «Напротив, я буду с удовольствием, если вы не согласны, чтоб давал он, но мне было бы приятнее, если бы стал давать он, а не я». — «Кто он?» — «Кончил курс в Харьковском университете, а теперь слушает некоторые лекции здесь, Это было бы мне весьма приятно». — Он пошел к гувернеру и минут пять там побыл. Гувернер, кажется, сначала не согласился, Когда я говорил и после, когда дожидался, я был совершенно спокоен и сердце нисколько не билось, и нисколько не сконфузился, как это обыкновенно бывает, когда дело идет о предметах, по моему мнению, вообще справедливых, и когда он был у гувернера, сердце тоже было совершенно спокойно, хотя довольно с любопытством ожидал, что будет, и почти уверился, 116 что не согласится гувернер, и это было мне неприятно. Он воротился. — «Так пусть он пожалует сюда завтра». — «Когда?» — «В два часа». — Я хотел уйти, поблагодаривши, но он оставил пить чай. Я был совершенно хладнокровен, совершенно, как только могу быть, и ни радости, ничего не было, решительно как бы этого не случилось, а я только думаю об этом, и то еще думаю, не разгорячаясь мыслью. Я несколько раз сказал раньше Воронину, что это мне весьма приятно. Когда он подходил к своей комнате, я перекрестился, кажется, так, по «авось, это так и следует перекреститься», чем по непоколебимому убеждению. Раньше я думал, что если должен буду давать теперь сам Ворониным уроки, то это я уже могу взять себе. Ныне, идя из университета, решил, что нет. Оттуда к В. П., хотя должен был придти туда в 9 часов. Они пили чай и мне не удалось взглянуть хорошенько на Над. Ег.