Константин Симонов - Симонов и война

Так было бы, если бы мы прислушались ко всем замечаниям и предложениям — прежде всего, к целому ряду предложений, исходивших в наиболее решительной форме от представителей Политуправления армии, и от представителей ее генералитета, участвовавших в просмотрах. А на последующем этапе — от работников отделов ЦК и от секретарей ЦК.

Сейчас, глядя фильм в окончательном его виде, я не испытываю потребности что-либо менять в нем, кроме одного весьма важного места.

Все поправки, которые мы сделали, за исключением одной, привели к положительным результатам — к фактическим уточнениям, к эмоциональному усилению ряда мест; или, в нескольких случаях, ничего не изменили в фильме по существу. То, что было сказано в одной форме, оказалось в итоге сказанным несколько по-другому, в несколько измененной форме, не менявшей сути дела.

Наиболее существенное дополнение, внесенное в фильм, — введение в него кадров Парада Победы 1945 года — было сделано после того, как фильм обсуждался на Политбюро и как именно там было высказано это предложение.

Сначала это предложение показалось нам художественно неприемлемым. И мы не скрыли этого, разговаривая по этому поводу в ЦК. Но потом, когда мы посмотрели многие неизвестные нам и забытые кадры Парада Победы, мы нашли в фильме место, где этот Парад Победы мог бы прозвучать как закономерное отступление от общего хода повествования. И мы переменили отношение к вставке этого эпизода, и после долгой работы этот эпизод не только органически вошел в фильм, но и стал как бы одним из опорных пунктов фильма.

Людям, не смотревшим фильм раньше и увидевшим его уже с эпизодом Парада Победы, просто не приходило в голову, что этого эпизода могло раньше не быть в фильме.

В итоге в фильме получилось четыре парада — предвоенный майский, ноябрьский 1941 года, немецкий парад победы на пустой Красной площади и действительный Парад Победы — наш, 45-го года, на этой же площади.

Таким образом, те поправки, которые мы сделали, согласившись с ними и считая их правильными, — в совокупности, как мне кажется, сделали фильм лучше, чем он был.

Но есть одна вынужденная поправка, которая резко снижает силу фильма и которую, будь моя воля, я бы и сегодня отменил и восстановил это место в фильме в его первоначальном виде.

Первоначально, когда в фильме шел эпизод первомайского парада, слова: «Они сделают все, что в их силах, и грудью встретят врага. Но если бы с ними рядом были все те, кого армия лишилась не на поле боя, а еще до войны, в годы необоснованных репрессий…» — слова, которые сейчас идут на кадрах стоящих в строю на Красной площади командиров и выпускников академий, раньше шли на других кадрах.

Раньше эти слова шли так: они начинались на кадрах стоящих на Красной площади командиров, а затем переходили на стоп-кадр фотографии членов Реввоенсовета Республики, снятой в начале 30-х годов. Сначала фотография давалась полностью, а потом в ней затемнялись, исчезали те, кто погиб в 37–38-м годах, до войны. На фотографии было около тридцати человек; из них, примерно двадцать или двадцать два исчезало и только шесть или семь — оставалось.

На этом затемнении и шли последние слова текста о погибших не на войне, а в годы необоснованных репрессий.

Сейчас тот же текст положен на кадры людей, стоящих в строю на площади.

Текст не переменился, но, разумеется, эмоциональная сила этого куска сейчас не идет ни в какое сравнение с эмоциональной силой, достигнутой в первом варианте.

Здесь вопрос не только художественной слабости или силы куска, — это был один из наиболее сильных художественно моментов фильма. Но не это даже главное. А главное то, что тот же текст, положенный на эти кадры, которые были вначале, давал ощущение всей глубины и силы происшедшей в 37–38-м годах с армией трагедии, давал ощущение того, как много потеряла армия перед войной, в каком тяжелом положении она оказалась, заставлял почувствовать, чего мы лишились, в каком невыгодном положении оказались перед войной мы и в каком выгодном положении оказались благодаря этому немцы.

Размеры трагедии, происшедшей тогда и мера ее влияния на тяжелые для нас события начала войны были даны в фильме несравненно выразительнее при тех кадрах, которые были вначале, чем при тех кадрах, которые стоят сейчас. Хотя дикторский текст и не подвергался переменам.

Первоначально, во время работы над фильмом на этом тексте стояло три плана. Сначала фотография пяти маршалов, из которой затемнялись и исчезали трое — Тухачевский, Егоров и Блюхер. Потом фотография делегатов XVII съезда, с которой исчезли все, за исключением Ворошилова. Может быть, на этой фотографии были не все военные делегаты съезда, а только большая группа их, но, во всяком случае, из этой группы остался один Ворошилов. И после этого шла третья фотография — Военного совета, о которой я уже сказал.

Все эти фотографии были в первоначальном рабочем экземпляре фильма. Мы думали, спорили, искали необходимую меру вещей в этом эпизоде и в итоге пришли сами к убеждению, что следует оставить только одну фотографию с вытеснением из кадра тех, кто погиб — не педалируя это тремя фотографиями. И я думаю, что это было верное решение, связанное с правильным и точным чувством меры в этом сложном вопросе. Но то, что нам не удалось отстоять и то, что мы вынули этот единственный кадр — Реввоенсовета, я сожалею и считаю, что этим мы нанесли серьезный урон фильму, и, если бы у меня была к тому малейшая возможность, я бы этот кадр восстановил.

Мне уже пришлось столкнуться с разнообразными кривотолками вокруг этого фильма, и именно поэтому мне показалось полезным, внутренне окончательно ставя точку на этой работе, высказать мое собственное отношение к некоторым из проблем, связанным с работой над этим фильмом, и со всеми перипетиями его выхода на экран.

Во время работы над фильмом «Если дорог тебе твой дом…» нами были засняты на пленку беседы с маршалами Советского Союза Жуковым Коневым, Рокоссовским и некоторыми другими военачальниками.

В фильм вошли лишь небольшие кусочки этих бесед. Все остальное находится в рабочем материале и могло бы быть смонтировано для показа членам Комитета, с тем чтобы в дальнейшем посоветоваться не только по поводу использования конкретно этих материалов, но и о проблеме организации ряда других исторических киноматериалов этого типа.

Думаю, что Комитету необходимо организовать создание целого ряда кинобесед с еще живыми, к нашему счастью, выдающимися участниками Великой Отечественной войны, великого подвига эвакуации на восток нашей промышленности и других важных исторических этапов жизни и строительства советского общества.