Ольга Палатникова - Сергей Бондарчук. Его война и мир

Подошёл к Дружникову, подошел к Юматову, и в том же духе, но деликатно, мол, товарищи, не перебирайте. Я стоял последним, упитанный, кругленький. Ромм глянул на меня:

– Пуговкин, а вы можете продолжать, на вашем лице небольшие изменения не заметны.

Все грохнули. Умница Михаил Ильич, немножко распёк своих артистов и тут же рассмешил. Бывало, как ни встретимся с Сергеем Фёдоровичем, и через десять лет после тех съёмок, и через двадцать, обязательно вспомним эту сценку: мы, как на боевом смотру по стойке «смирно» перед Роммом, а он всех вразумляет, и только одному Бондарчуку, щурясь сквозь очки, улыбается…

…Несколько раз мы в одно и то же время отдыхали в Железноводске в санатории «Дубовая роща». Часами гуляли вдвоём. Парк там был замечательный, с ухоженными тихими прудами. Слушать умел Сергей Фёдорович потрясающе. Поглядывает на меня своими огромными, красивыми, умными глазищами – и молчит. Вообще при общении с ним всегда создавалось впечатление, что в мыслях он далеко-далеко, что он постоянно решает какие-то свои творческие вопросы. По натуре он был человек неразговорчивый, а я наоборот, что называется, текстовик: всякие весёлые истории, занятные случаи сыпались из меня, как из рога изобилия, и без передышки. Он порой до слёз смеялся, а потом опять задумывался. Ну, решил я однажды, заметив его сосредоточенность, он, наверное, не слушает меня, и замолк. Вдруг слышу:

– Мишель! Не понимаю, почему затянулась пауза?

– Серёжа, ты же не слушаешь меня.

– Как?! Могу повторить слово в слово всё, что ты только что рассказал.

А у меня в то время был период, что я спиртного вообще в рот не брал. Он же изо дня в день всё об одном:

– Мишель, я знаю, ты «в завязке», но тут такое дело: у меня в номере стоит бутылка виски – лучшего в мире. Может, отведаешь стопочку?

Он тогда вернулся из Италии, где снимался у Роберто Росселлини [13](!) в фильме «В Риме была ночь», и вот прихватил с «растленного» Запада виски, как он сказал – друзей удивлять. Я же тогда эту виски не то что попробовать, отродясь не видывал. А тут такое искушение. Денька три я держался, но всё ж не стерпел, любопытно же, что за диковинка такая – виски. Плеснул он мне четверть стакана, я выпил.

Ну, как? – спросил очень заинтересованно.

Я бухнул:

– Сережа, самогонка лучше.

Захохотал, обнял меня:

– Русская ты моя душа, Мишель! Может, и вправду самогоночка лучше?

Но это – юмор, мы же не пьянчуги, а дегустаторы, как говорится, для поднятия тонуса. Помню, заглянул на озвучивание «Войны и мира» – на его столике коньяк. Он чуть-чуть выпивал, точнее, пригубливал, поддерживал так жизненные силы, ведь работа с актёрами у микрофона требует от режиссёра вдохновения не меньшего, чем на съёмке.

В «Войне и мире» занято множество замечательных артистов, но я бы хотел особо выделить мастеров старшего поколения МХАТа: Ангелину Иосифовну Степанову (Анна Шерер), Киру Николаевну Головко (графиня Ростова), Виктора Яковлевича Станицына (граф Ростов) и Анатолия Петровича Кторова (старик Болконский). Добавлю, что, помимо них, в этой картине играла ещё одна воспитанница мхатовской школы, но о ней чуть позже. Что же касается живых легенд МХАТа, свидетельствую: они, помнившие репетиции Станиславского и Немировича-Данченко, с огромным вниманием, даже трепетом относились к режиссёрским замечаниям Бондарчука. Потому что там было что слушать! Безусловно, Сергей Фёдорович Бондарчук являлся одним из образованнейших людей своего времени. И великие мхатовцы это чувствовали, признавали, сколь глубоко его понимание Толстого, а потому работали с ним с неподдельным, живым интересом. Бывало, бегу по «Мосфильму», и, как ни тороплюсь в свою съёмочную группу, если узнаю, что сейчас у Бондарчука кто-то из старейшин МХАТа, обязательно заскочу к ним на смену, полюбуюсь на них… Ведь для меня МХАТ – святыня…

…В 1943 году после ранения под Луганском меня списали с фронта, и я пришёл поступать в школу-студию МХАТ. Это был первый набор, проводил его Иван Михайлович Москвин. Прочитал я басню Крылова «Кот и повар», приемная комиссия – 22 народных артиста – смеялась в голос. Чувствую, дело хорошо идёт, а коленки дрожат. Москвин говорит:

«Адмирал Ушаков». Тихон Прокофьев – Сергей Бондарчук, Пирожков – Михаил Пуговкин

На Московском кинофестивале:

Сергей Бондарчук, индийский актёр Радж Капур, Ирина Скобцева и классик советской кинокомедии Григорий Васильевич Александров

– Что еще можешь показать?

Я, курносый крепыш, смешной деревенский парень, проникновенно говорю:

– Могу почитать лирику.

Они аж вздрогнули:

– Ты – лирику? Какую лирику?

Я со слезами на глазах нараспев начал декламировать: «Мой голос для тебя и ласковый и томный…» Ольга Леонардовна Книппер-Чехова прыснула на весь зал, и дочитывал я под общий, дружный хохот. Так я стал студентом театрального училища.

Через пару лет среди студийцев МХАТа появилась красавица – глаз не отвести – Ира Скобцева. Ребята из их младшей группы: Владлен Давыдов, Алексей Аджубей – ухаживали за ней наперебой. Да. Будущий знаменитый журналист и зять Хрущева Аджубей хотел стать артистом, какое-то время учился вместе с нами и ходил в Ирочкиных поклонниках. Не знаю, отдавала ли она кому-то предпочтение в ту пору своей юности, но все мы знаем, как замечательно сложилась ее женская и актёрская судьба. Уж так повелось, что многие режиссёры в главных ролях снимают жён. Естественно, и Бондарчук снимал жену. Только не в главных, а во вторых ролях или вообще в эпизодах. А ведь Ирину Скобцеву выпестовала и выпустила в кинематограф лучшая в мире школа искусства переживания. Актриса яркого лирико-драматического дарования, она никогда не подвела главного режиссёра своей жизни. Как точно и темпераментно сыграла она Элен. А какая она прелестная в «Степи»! Но мне, признаться, больше всех по душе её маленькая роль военврача из фильма «Они сражались за Родину». Всего на несколько минут появилась Ирина на экране, а рассказала о судьбе! Красивая городская интеллигентка, ей бы блистать среди медицинских светил, а она в полевом госпитале сутками не отходит от операционного стола – суровая и сострадающая, усталая и несломленная русская женщина. Воистину, «нет маленьких ролей».

Ира и Сергей поженились после фильма «Отелло». Тогда, в середине пятидесятых, уже зажглась на нашем артистическом небосклоне его звезда. Ослепительно зажглась. Но сколько таких актёрских звёздочек стремительно вспыхивало и так же стремительно угасало. Одна-две блестящие роли, и дальше – пустота и настоящая человеческая трагедия. А звезда Бондарчука год от года становилась всё прекраснее, разгоралась всё мощнее. Она и в начале XXI века светит столь же ярко и будет светить всегда. Потому что никогда и никому не удастся растоптать, предать забвению великое русское реалистическое искусство, которому посвятил себя Сергей Фёдорович Бондарчук.