Чарльз Тейер - Медведи в икре

Но ничего конкретного так и не встретилось за то время, что мы добирались до границы между Персией и Афганистаном. Мы сделали довольно долгую остановку, чтобы прочитать надпись на большой каменной колонне, отмечавшей границу, и поехали дальше. До первого афганского поста оставалось четыре или пять миль, и мы думали, что уже проехали половину этого расстояния, как вдруг раздались вопли и крики, и отряд диких всадников вылетел из темноты. Когда они попали в свет фар автобуса, мы смогли различить их свирепые бородатые лица, выглядывавшие из-под плотно скрученных тюрбанов. Спины их низкорослых лошадей покрывали вышитые попоны. Короткие стволы кавалерийских карабинов в руках всадников были угрожающе направлены в нашу сторону. Янг задергался и взволнованно посмотрел на меня:

— Стереляти, хозяин? Должен я стереляти?

Но что-то в этом отряде меня смущало. Их шапки и тюрбаны, их грозные карабины как-то не подходили для неорганизованной банды и мародеров-кочевников. Я спросил Аллена, о чем они кричат.

— Они хотят, чтобы мы остановились, — ответил он с довольно беспомощным видом.

Я решил воспользоваться шансом и попытаться договориться с ними. Я сказал Аллену, чтобы водитель остановился. Но водитель и не думал слушаться. Он помнил мой приказ пристрелить его, если он остановится, а до сих пор он думал только о том, чтобы выполнять приказы. Кроме того, он не разделял моего доверия к носившейся снаружи банде всадников.

Один из них скакал рядом с моим окном. Его карабин просунулся в окно и почти касался моих ребер.

Я закричал что было сил, чтобы Аллен так или иначе остановил автобус. Тогда он спихнул водителя с сиденья и нажал на тормоза сам.

Как только мы остановились, мы прокричали, чтобы один из всадников зашел в дверь автобуса. Дробовик Янга, револьвер Аллена и мое ружье нацелились на дверь, как только один из всадников спрыгнул с коня и зашел в автобус. Он поднялся в автобус и быстро произнес страстную речь. Аллен повернулся ко мне и перевел:

— Он говорит: «Добро пожаловать в Афганистан!» Он — капитан почетного караула, посланного командиром гарнизона встретить вас.

Уже через две минуты мы сидели вокруг костра с нашими новыми друзьями. Трубка мира была зажжена и пошла по кругу. Это был мой первый и последний опыт курения кальяна, но я выжил. Затем мы забрались обратно в автобус. Всадники выстроились перед нами и с достоинством скакали впереди, пока мы не въехали во двор крепости.

Эндерс ждал нас у командира. Он объяснил, что приехал несколько часов назад и сообщил им о нашем прибытии. После этого они организовали почетный караул.

Той ночью я исподтишка вытащил заряды из дробовика Янга на тот случай, если вдруг неожиданно появится еще какой-нибудь почетный караул. Но Янга это уже не беспокоило, и весь остальной путь до Кабула он просидел на коленях у открытого окна с незаряженным дробовиком, прошедшим тренировку в пустыне. Каждый раз, когда он видел движение среди скал и барханов, Янг кричал:

— Смотри, хозяин, лазбойники, лазбойники!

Но никогда не пытался стрелять.

Первая река, которую мы встретили, была Фарахруд. В противоречие с данными докладов, мост стоял на своем месте, хотя одна его секция недавно была смыта, но ее заменили довольно прочным деревянным перекрытием. Мы выгрузили автобус, и за несколько напряженных минут водитель сумел проехать по мосту, ничего не поломав.

Но следующий мост, к которому мы прибыли через день или чуть позже, был совершенно разрушен, и мы разбили лагерь на берегу, где вместе с местными властями стали думать над тем, как пересечь реку. Весенний паводок еще не закончился, и вода в реке Хашруд стояла высоко. Наконец нам удалось найти две баржи подходящего размера, скрепить их вместе так, чтобы передние колеса автобуса были на одной барже, а ведущие — на другой. Затем встал вопрос, как направить баржи. Помогло то, что молодой кочевник прискакал на лошади и предложил переплыть реку, держась за трос. Как только трос будет закреплен на той стороне, мы сможем тянуть за него, подтягивая баржу. Это выглядело не очень надежно, но альтернативы у нас не было, кроме того, чтобы сидеть и ждать, пока через несколько недель не спадет вода. Итак, всадник въехал на лошади в поток, прикрепив трос к своему седлу, и вскоре он уже взбирался по берегу на другой стороне реки в нескольких сотнях ярдов вниз по течению. Через пару часов мы все счастливо переправились через Хашруд.

Последний мост через реку Гильменд находился прямо перед Кандагаром, и на первый взгляд казалось, что преодолеть его будет довольно просто. Но когда мы к нему приблизились, то увидели, что въезды на мост смыты и к нему ведет узкая S-образная тропа по насыпи, к тому же проложенная под углом в сорок пять градусов.

Как мы установили, за мост отвечал старый инженер-венгр. S-образную форму тропы он объяснил тем, что местных трудно приучить работать ровно, кроме того, насыпь тоже недавно была размыта, и у них не хватило времени восстановить ее под более разумным углом. Но тем не менее мы можем попробовать воспользоваться ею.

И снова мы разгрузили автобус, и несчастный водитель получил приказ въехать на насыпь. Она возвышалась над берегом на высоте добрых тридцати футов, и если он соскользнет с уступа, то лететь вниз пришлось бы долго. Водитель хмурил брови, но все-таки сел на водительское место в автобусе, отъехал задом от моста на приличное расстояние и понесся на насыпь. Как только он достиг склона, автобус задрожал, мотор взревел, но инерция дала ему возможность проехать по первому изгибу прежде, чем колеса начали скользить. Еще через мгновение он уже преодолел полпути по последнему изгибу, ведущему к вершине. Но тут машина потеряла тягу, и колеса стали бешено крутиться. Машина медленно сползала к краю насыпи. В этот момент я повернулся к происходящему спиной и отправился в долгую прогулку в пустыню. Но сокрушительного грохота от падения автобуса и водителя на скалистый берег, который я ожидал услышать, не было. Когда я наконец вернулся, автобус расположился на середине пути по склону, его задние колеса вращались в воздухе, а передние стояли на песке насыпи.

Я посмотрел на венгерского инженера:

— И что теперь?

— О, да ничего. Мы закрепим автобус на том месте, где он сейчас находится, а утром я позову местных ребят, чтобы его вытащить. Вы можете остановиться у меня. Я неплохой повар, а в моем саду даже есть душ. И, кроме того, я уже шесть месяцев не видел ни одного европейца, и, если уж совсем честно, я очень надеялся, что шофер не справится.

Мы провели с нашим венгерским другом приятный вечер, и он поведал нам длинную историю своего спасения из рук немцев, русских, итальянцев и разных других народов. Его история вполне могла быть и правдой, но я не мог отделаться от ощущения, что скорее за ней скрывается какое-нибудь убийство, а не чей-то ужасный национализм, принудивший его пуститься в путь в долину реки Гильменд.