М. Вербинский - Бродовский котел

Генерал приветствовал артиллеристов:

— Комсомолия! Удмуртия! Смело действовали — молодцы!

И вновь путь 174-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона — на запад.

Спустя день-два, обгоняя застрявшие полуторки на лесной дороге, мы как-то услышали громкий взволнованный голос:

— Сережа! Сынок! Сынок!!

Мы оглянулись. Видим — с полуторки соскочил пожилой солдат и бежит к нашему грузовику, путаясь в полах шинели. Машина остановилась.

— Отец! Отец мой! — с неудержимой радостью закричал Сергей Макогончук, который до сих пор ничего не знал о судьбе отца-фронтовика. Оказалось, что он воевал рядом с ним.

Трогательной была эта встреча, которой радовались все. Но недолго случайное свидание на фронтовой дороге. Отец и сын расстались. Мы поехали дальше. Думал я: может, где-то вот так встречу и своего отца? Он воевал, и я тоже ничего не знал о его судьбе.

…Стою у памятника. Удмуртия, как мать о сыне, заботилась о комсомольском артдивизионе. В боях выбывали из строя бойцы, техника. Из республики шло пополнение. Всю войну трудящиеся оснащали дивизион за счет средств из личных сбережений.

И он с честью оправдал это высокое доверие: многие воины-добровольцы удостоены высоких правительственных наград. На боевом знамени дивизиона — орден Красной Звезды.

В огне сражений росла слава артиллеристов, выросла она и в боях за освобождение Львовщины, где при окружении и разгроме бродовской группировки противника бесстрашно дрались воины-удмуртцы.

На орудие старшего сержанта Ермолаева, комсорга 5-й батареи, шли две «пантеры», ведя огонь с ходу.

Ермолаев из всего расчета остался один. Подпустив врага на близкую дистанцию, открыл огонь. Одну «пантеру» он поджег на расстоянии 100 метров, другую — в 30 метрах от орудия.

Это заметили еще два танка и немедленно развернулись на позицию отважного артиллериста. Поочередно Ермолаев подбил и оба «тигра». Но один из них продолжал вести огонь по орудию и прямым попаданием вывел его из строя. Ермолаев был ранен.

Командир 865-го артиллерийского полка представил командира расчета к награде.

Из политдонесения политотдела 302-й стрелковой дивизии от 17 июля 1944 года.

Во время боя немецкий танк разбил орудие командира расчета 7-й батареи 865-го артиллерийского полка сержанта Мосейкова. Усилиями артиллеристов вражеские танки были отброшены.

Поднявшаяся пехота преследовала отступающего врага.

На глазах у бойцов разбежался немецкий орудийный расчет, бросив возле пушки много снарядов.

Двигавшийся следом расчет комсомольца сержанта Мосейкова немедленно перебежал к орудию, повернул его и открыл огонь. Пятьюдесятью снарядами наши артиллеристы уничтожили бронетранспортер, два мотоцикла, около взвода пехоты.

Из политдонесения политотдела 302-й стрелковой дивизии от 25 мюля 1944 года.

В семь часов утра 21 июля 1-й стрелковый батальон 472-го стрелкового полка вышел на южную окраину села Залесье.

Противник силами до 2000 солдат и офицеров при поддержке четырех танков и пяти бронетранспортеров обрушился на первую стрелковую роту.

Отважно действовал красноармеец первой стрелковой роты Яремчук Каленик Онуфриевич.

В трудной обстановке, рискуя жизнью, он подполз к немецкому пулемету, огонь которого мешал продвижению батальона.

Боец крикнул по-немецки: «Поворачивай пулемет назад!» Среди вражеских пулеметчиков возникло замешательство. Яремчук воспользовался этим и выстрелом из винтовки убил в упор гитлеровского солдата. Двое других бежали.

Яремчук, захватив вражеский пулемет, начал стрелять по отступающему противнику.

Из политдонесения политотдела 100-й стрелковой дивизии от 22 июля 1944 года.

Рядовой 2-й роты 51-го мотоциклетного полка комсомолец Георгий Дмитриевич Пилипенко трижды ходил в контратаку, уничтожив из автомата 60 фашистов. Когда кончились боеприпасы, Пилипенко с криком «ура!» бросился врукопашную, убил прикладом автомата трех немецких солдат.

Окруженный большой группой гитлеровцев, не имея патронов, Пилипенко подпустил фашистов вплотную и взорвал в руках гранату.

Из политдонесения политотдела 4-й танковой армии от 25 июля 1944 года.

М. З. Петров

На подступах к селу Бонишин догорало несколько немецких танков, стояли разбитые машины, бронетранспортеры, валялись десятки трупов гитлеровцев. Здесь сражались с врагом танкисты 1-го батальона 237-й танковой бригады.

Вокруг своей «тридцатьчетверки» ходил русоволосый лейтенант, придирчиво осматривая машину после боя.

— Михаил! Командир бригады передает бойцам вашей роты благодарность, — сказал подошедший комбат. — Дрались отменно!

— Дали фашистам прикурить, — улыбнувшись, ответил лейтенант Петров. — А за благодарность — спасибо.

— 100-я бригада ведет трудный бой западнее села Почапы. Ваша рота должна ей помочь.

— Выручим товарищей, — ответил лейтенант.

— Сколько у вас исправных танков?

— Восемь…

— Достаточно. Теперь вопрос, как туда добраться? Кругом гитлеровцы. Идти в обход — время дорого. А медлить нельзя.

— А что, если напрямик? — после непродолжительной паузы спросил Петров.

— Не до шуток, лейтенант. В Почапах вражеские танки, самоходки, артиллерия. Да и подойти к селу трудно — везде враг. Только что сами видели.

— Это верно. Но фашисты еще не пришли в себя. Пока у них переполох, воспользуемся этим и проскочим, — уверенно заявил Петров.

Лейтенант Петров с командиром батальона капитаном Дрыгайло до мелочей обсудили предстоящий рейд.

— Что ж, лейтенант, готовь роту — убедил меня. Сейчас доложу комбригу, жди команду.

…Под покровом тумана танкисты тронулись в опасный рейд. Несколько километров, отделявших их от села, были пройдены благополучно. Расправившись с вражескими засадами, рота подошла к Почапам. «Что делать? — размышлял Петров, увидев орудия, расставленные на окраине села, самоходки возле домиков. — Только через центр, напролом». И ротный отдал команду:

— Следовать за мной! — Потом приказал механику-водителю: — Давай, Коля, жми прямо по дороге!

За командирской машиной устремились остальные танки. Улицы запружены вражеской техникой. От пушечного и пулеметного огня грузовики разбивались в щепки, гитлеровцы разбегались, прятались за хаты. Среди фашистов возникла паника. Стрелять по нашим машинам было невозможно, так как везде полно своих.