Иван Стрельбицкий - Штурм

Однажды рота залегла перед развалинами блиндажей. Убийственный огонь трех пулеметов прижал солдат к земле. Пехота несла большие потери. Некоторые бойцы стали отползать назад, пытаясь укрыться в воронках.

Лейтенант Двигун выдвинулся вперед и обнаружил вражеских пулеметчиков, до них было рукой подать. По данным лейтенанта, переданным по рации, батарея нанесла меткий удар. Пулеметы замолчали навсегда, но Двигун пострадал от осколка своего снаряда.

Командир роты выделил бойцов, чтобы отправить офицера в тыл на операцию, но он отказался и продолжал корректировать огонь своей батареи. Когда пехотинцы вновь попали под обстрел, Двигун ползком добрался до воронки. Гитлеровцы заметили его и пытались захватить в плен. Тогда лейтенант вызвал огонь на себя. Противник отошел. Рота стремительно рванулась вперед и овладела рубежом. На дне воронки солдаты нашли тяжело раненного артиллериста. По пути на медпункт Двигун скончался.

Бои на левом фланге носили еще более упорный характер. Непрерывно поддерживаемая артиллеристами, 315-я стрелковая дивизия, преодолев упорное сопротивление, вышла на берег Сиваша.

Группировка гитлеровцев, примыкавшая к северовосточной части Перекопа, была окружена. Несколько раз они пытались прорваться и отойти на юго-восток, но безуспешно. Командир 54-го стрелкового корпуса генерал Т. К. Коломиец сосредоточил огонь по узлам сопротивления, и в тот же день эта группировка была ликвидирована.

В результате успешных боев войска 2-й гвардейской армии за тридцать четыре часа прорвали перекопские позиции, уничтожив около десяти тысяч гитлеровцев.

Как заявляли пленные, их сильно подвела собственная артиллерия. Гитлеровские солдаты и офицеры, конечно, знали, каким большим количеством орудий и минометов располагали их войска. Но эта боевая техника в решающий момент оказалась парализованной. Ее почти полностью подавила наша артиллерия.

Вечером 9 апреля 13-й гвардейский и 54-й стрелковый корпуса в первом эшелоне, а 55-й во втором продолжали наступление. Теперь перед нами была Ишунь — вторая оборонительная полоса противника.

Передовые части нашей армии, пройдя за ночь около двадцати километров, подошли к Ишуньским позициям. Инженерное оборудование этого рубежа состояло из развитого предполья и двух укрепленных полос.

Попытки с ходу прорвать Ишуньские позиции оказались безуспешными.

Утром 10 апреля после короткой, наспех организованной артиллерийской подготовки армия вновь перешла в наступление. Противник был выбит из Кураевки, Деде, Карт-Казак № 1, Карт-Казак № 3, Будановки, Пятихатки, 4-го казенного участка, Карповой балки, Филатовки, Караджаная. Части 13-го гвардейского корпуса ворвались в окопы Ишуньского укрепленного района.

Часов около двенадцати полковник Утин, находившийся на передовом наблюдательном пункте, доложил в штаб по телефону:

— Я в полосе наступления восемьдесят седьмой. Если она и дальше так будет наступать, то уже к ночи прорвет Ишуньскую оборону.

В голосе слышны веселые, радостные нотки.

Утин, всегда осторожный в оценке обстановки, на этот раз был уверен в безусловном успехе боя. Из его доклада я понял, что 87-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием полковника К. Я. Тымчика ворвалась в первую траншею вражеской обороны у Карт-Казак № 3, а 261-й стрелковый полк захватил вторую траншею. Казалось, еще немного усилий — и оборона противника будет прорвана. В этот момент начальник разведки штаба артиллерии армии подполковник Дмитриев молча положил передо мной разведывательную карту. На ней жирным синим карандашом отмечалось выдвижение гитлеровских колонн из Джанкоя к Ишуни. Позднее стало известно, что к середине дня командование неприятеля, опасаясь за перекопское направление, усилило оборону на межозерном дефиле, перебросив из Джанкоя последние оперативные резервы.

«Удастся ли нашим упредить противника в выходе к Ишуньским позициям?» Эта мысль не покидала меня все время, пока мы с Ханадьяном и Дмитриевым добирались до передового наблюдательного пункта.

Когда подъезжали к одному из курганов, где находился полковник Утин, я сразу же почувствовал, что обстановка здесь значительно изменилась. Сильный орудийный и пулеметный огонь врага подтверждал наши опасения — оперативные резервы противника вышли на Ишуньские позиции. У селения Карт-Казак № 3 гвардейцы 261-го стрелкового полка вместе со своим храбрым командиром майором Н. И. Горбачевым отбили одну за другой две сильные контратаки.

С наблюдательного пункта были отчетливо видны две траншеи, захваченные нашими пехотинцами. Перед ними горело около десяти фашистских танков. По разрывам снарядов и мин можно было догадаться, что противник готовится к новой контратаке.

А наша армейская артиллерия еще в пути. Отдельные батареи станут на позиции только через час. К тому же они опять привезут лишь по шесть — восемь снарядов на орудие.

«Прав Утин, — подумал я, — третий год воюем, а положение с подвозом боеприпасов остается у нас самым узким местом. Не хватает автомашин, а у тракторов, как говорит Сергеев, мала скоростишка. Вот поставят орудия на позиции, а потом тракторы с прицепами поползут за снарядами».

В это время сзади послышался спокойный голос:

— Товарищ генерал! Командир четвертой гвардейской легкой артиллерийской бригады полковник Кобзев прибыл уточнить боевую задачу.

— У вас тоже по нескольку снарядов на орудие? — поинтересовался я.

— Никак нет! Головной двести второй полк Щеголихина уже занимает позиции, имеет по шестьдесят снарядов на орудие.

Довольный, смотрю на ладно скроенную фигуру. В. И. Кобзев — один из лучших командиров 2-й гвардейской артиллерийской дивизии РГК. Выше среднего роста, широкий в плечах, лет тридцати пяти, красивое, выразительное лицо, черные дугой брови. В бою Кобзев отличался поразительным спокойствием и выдержкой.

Владимир Иванович, оценив обстановку, не стал сразу перемещать всю бригаду. Он решил возможно скорее подтянуть к Ишуни хотя бы один полк, но зато со снарядами.

С юга послышался шум моторов — это пикирующие бомбардировщики врага подходят к нашим позициям. В небе появилось множество черных и белых облачков. Заговорили зенитки. Один самолет, оставляя за собой густой дым, промчался над нами и рухнул невдалеке. Раздался взрыв. Во все стороны полетели обломки алюминия. Остальные самолеты, поспешно сбросив бомбы на 261-й стрелковый полк, ушли на юг.

Не успел рассеяться дым от бомбежки, как на позициях полка взметнулись фонтаны земли от разрывов гаубичных снарядов. Минут тридцать продолжалась артиллерийская подготовка. Потом противник перешел в контратаку. Впереди, покачиваясь и стреляя на ходу, шло пятнадцать танков, за ними спешили пехотинцы.