Александр Иванов - Мой друг — Олег Даль<br />(Между жизнью и смертью)

Назавтра, 13 января, мы с фоторепортером Артуром Борисовым в назначенный час позвонили в квартиру Даля. Он ждал нас, встретив приветливо, хотя и не без некоторой настороженности… Олег Иванович предложил располагаться, курить и задавать вопросы. Отвечал искренне, спокойно, очень дружелюбно. Но явно не старался произвести на нас впечатление. Так разговаривают со старыми школьными друзьями.

В интервью, опубликованное в «Неделе», № 3 за 1981 год, не вошли некоторые вопросы и ответы — немногое из того, о чем мы говорили. К примеру, я спросил Даля о его отношении к чересчур частым появлениям актера на экране. Он сказал следующее:

— Слишком часто появляться, по-моему, вредно. И себе вредно, и делу вредно. Вот Н.Н. (он назвал известного артиста) снимается чуть ли не в каждом втором фильме. Я ему говорю: «Ты же на экране только пиджаки меняешь, а сам один и тот же!» Он мне откровенно отвечает: «У меня семья большая, мне деньги нужны»… Деньги почти всем нужны. Но так себя распродавать — «оптом, в розницу и на экспорт»? Я так не могу.

И еще он сказал об идеологическом прессе, который препятствует созданию по-настоящему правдивых спектаклей и фильмов:

— «Об этом говорить нельзя, этого ставить не стоит, эту тему затрагивать не рекомендуется, этого актера лучше не привлекать…» Держат за глотку и велят: «Пой, птенчик!»

Вспомним, этот разговор происходил в начале 80-х годов.

Я рассчитывал, что «пробью» нашу беседу на 13-ю страницу «Недели». Но тогдашние «отцы-командиры» редакции не захотели пустить Олега Даля на такую престижную газетную трибуну. Пришлось сделать «Интервью „Панорамы“» («Панорама» — информационная подборка «Недели»). Такому интервью отводится определенное, не слишком щедрое место. Чтобы вошло остальное, я был вынужден исключить вопрос и ответ о частом появлении на экране. Тема идеологического пресса была исключена (я лишь пустил устно пробный шар, как «получил по морде» от начальства).

Но, зная, что Олега Даля пресса не балует вниманием, был рад любой возможности опубликовать беседу с ним. И фотографию.

Кстати, он был крепко небрит, когда мы встретились. Естественно, я не касался этого вопроса: его право. Но ретушировать снимок для печати тоже не хотел. Поэтому сам, без согласования с Олегом Ивановичем, сделал подпись: мол, небритость вызвана предстоящими съемками.

Когда мы прощались, он предложил мне прочесть его мысли о кинематографе, около трех страничек машинописного текста. Я прочел и попросил Олега Ивановича дать мне этот текст. Надеялся напечатать. Хотелось сделать что-то приятное любимому актеру.

В пятницу, 16 января, я запечатал в конверт два номера «Недели» и с короткой запиской отправил по адресу Олега Даля. Опубликовать эссе сразу не удалось: в отделе литературы и искусства сказали, что нужно дождаться тематической подборки, посвященной кинематографу, в которой эссе Даля выглядело бы органично. Я решил сберечь его «до лучших времен».

Работа над очередным номером «Недели» начинается в типографии в понедельник и заканчивается в среду, когда полосы уже матрицируются. Была среда, 4 марта 1981 года, когда меня в наборном цехе позвали к телефону. Чей-то голос, не знаю, кто звонил, сообщил мне, что «вчера в Киеве, в гостинице, умер Олег Даль». Этот человек звонил в отдел новостей, мои товарищи переадресовали его в наборный цех.

Я бросился к тогдашнему главному редактору «Недели» Валентину Акимовичу Архангельскому. Известил его о случившемся, положил перед ним три странички текста, написанного Олегом Ивановичем, и стал доказывать: нужно найти в текущем номере всего одну колонку, опубликовать это эссе с портретом автора и сообщить о кончине замечательного артиста. Это будет по-газетному благородно по отношению к артисту, интервью с которым мы недавно напечатали. И «Флоризель» всем понравился, совсем недавно была премьера…

Главный поколебался и дал «добро», распорядился освободить колонку на 9-й полосе. Остальное было делом техники. И эссе Олега Ивановича появилось там — под заголовком, который он сам нам подсказал: «Жизнь продолжается».

После текста были напечатаны еще четыре строки:

«Когда верстался этот номер, в редакцию сообщили, что, готовясь к очередным киносъемкам, скоропостижно скончался талантливый артист Олег Иванович Даль».

Фотографию мы поместили под этими строчками. Он на снимке задумчив и грустен, очень уязвим, ощущение — что беззащитен.

«Неделя», № 10 вышла в свет 6 марта 1981 года…

Храню как реликвию снимок, который наш фоторепортер сделал по редакционной традиции: снимать интервьюируемого так, чтобы в кадр попал и интервьюер, — на память. Показываю его близким людям и каждый раз слышу: «Как тебе повезло!..» И я, и те, кто это говорит, понимаем одинаково: как повезло — встретиться с замечательным мастером, артистом и мыслителем, человеком, чуждым какой-либо фальши. Повезло разговаривать с ним, быть у него как бы в гостях, сфотографироваться с ним на память.

Еще одно ощущение сохраняется у меня: что с Олегом Далем нас связывает некая нить судьбы. Потому что свои мысли о кинематографе, эти три странички, он вручил мне как завещание. И я это завещание огласил.

…В июле 1990 года меня пригласили в гости вдова Олега Даля — Елизавета Алексеевна и ее мама Ольга Борисовна. Просто так пригласили. Посидеть, вспомнить Олега Ивановича. Вспомнить, как происходил наш с ним единственный разговор тогда, для интервью. Елизавета Алексеевна сказала, что, получив от меня номера «Недели», Олег прочел интервью и буркнул: «Первый раз ничего не напутано…». Мне подарили на память грампластинку Олега Даля. И теперь я ставлю ее дома на проигрыватель и слышу его голос:

— Есть только миг между прошлым и будущим…

Москва, 3 июля 1990 г.

На этой неделе Центральное телевидение показало премьеру фильма «Приключения принца Флоризеля» (сценарий Э. Дубровского по рассказам Р.Л. Стивенсона, постановщик Е. Татарский). Заглавную роль в этой изящной, остросюжетной и весьма ироничной киноленте с блеском исполнил известный актер Олег Даль. Мы пригласили его в свою гостиную; однако артист немного захворал, врачи не велят простужаться дальше, и он предложил в виде исключения перенести гостиную к нему домой. Что мы и сделали.

Встретив нас, Олег Иванович принес живейшие извинения за свою сильную небритость: борода отращивается для очередных съемок. Мы заверили его, что никакая, пардон, щетина не заслонит элегантный образ, занявший три наших вечера. И спросили, как сам исполнитель оценивает свою работу.