Георгий Ипполитов - Деникин

Сложное дело — властью делиться… И такая проблема встала перед генералом Деникиным в 1919 году. Интересы движения настоятельно требовали объединения сил Деникина и Колчака.

Александру Васильевичу в 1919 году исполнилось 46 лет. Бритое лицо, лысый череп, темные глаза, сосредоточенный взгляд, волевой подбородок, невозмутимое выражение лица — все говорило об энергии и прямоте, которую ничто не могло поколебать. Колчак был самым блестящим офицером русского флота. Соединяя исключительные качества ученого и военного, он в 1916 году стал контр-адмиралом, а затем и вице-адмиралом. Керенский, не питая к нему доверия как к человеку слишком непреклонному и принципиальному, отослал Колчака в Соединенные Штаты под предлогом решения какого-то чисто технического вопроса.

Получив известие о приходе к власти большевиков, Александр Васильевич решает вернуться на Родину, но в Токио меняет свое решение, узнав о переговорах, которые ведет ленинское правительство с целью заключения сепаратного мира. Он обращается к послу Великобритании в Японии:

— Я считаю долгом русского офицера выполнение обязательств по отношению к союзникам. Я хотел бы, если возможно, принять участие в сражениях на Западном фронте даже в качестве солдата сухопутных войск.

Лондон после проведенных с ним консультаций посчитал это расточительством и стал искать достойное применение способностям адмирала. Около года Колчак провел в бездействии, затем англичане, понимая, что во главе Сибири необходимо поставить компетентного и уважаемого военного руководителя, попросили его отправиться в Омск, где тогда находилась Директория. Обрадованные столь достойным пополнением члены Директории поспешили сделать Колчака военным министром.

По проведенной инспекции он принял решение: надо брать власть в свои руки. С Директорией все решилось 18 ноября. Офицеры арестовали двух министров-социалистов «независимого правительства», другие сами сложили свои полномочия, передав всю власть адмиралу. В тот же день Колчак провозгласил:

«1. Сегодня приказом Совета министров русского правительства я назначаюсь Правителем.

2. Сегодня я принимаю на себя командование всеми земными и морскими силами России».

Такая новость принесла Антону Ивановичу удовлетворение. Ведь его помыслы и дела подчинены благу России, а не чинам и наградам. Тем более Колчака в качестве верховного правителя России признала Антанта. Отсюда — финансирование. Колчак делится со всеми антибольшевистскими силами. Например, в феврале 1919 года он перевел генералу H. Н. Юденичу, лидеру Белого движения на северо-западе России, на первое время 1 млн рублей, а в апреле 1919 года — еще 900 тысяч рублей.

Антон Иванович как военный профессионал понимал значимость объединения антибольшевистских сил и был не против подчиниться Колчаку. Что главком ВСЮР и сделал. Правда, чисто формально. Огромные расстояния, заполненные во многих местах войсками противника, отсутствие оперативной связи между югом и Сибирью свели на нет благие намерения Антона Ивановича.

Но и после формального объединения генерал Деникин испытывал колебания. В его сообщении для печати отмечалось, что подчиненных отношений нет, но существует полное единомыслие между югом и востоком. Подчеркивалось, что в будущем объединении особенно будет учитываться «исключительная польза Русской державы, независимо от личных интересов».

Однако и у Колчака были сомнения по поводу соединения двух антибольшевистских сил. Судя по воспоминаниям близкого к адмиралу Р. Гайды, тот не очень хотел соединиться с Деникиным, заявив на совещании:

— Кто первый войдет в Москву, тот будет хозяином положения.

11 мая 1919 года барон А. Будберг записал в дневнике:

Адмирал, «по словам начальника штаба генерала Лебедева, не верит в силу и устойчивость армии Деникина, считает ее ненадежной».

Правда, сам барон усомнился в таких данных…

Кроме того, в военно-политическом бомонде «Колчакии», по свидетельству все того же Будберга, боялись соединения с южными формированиями белых по причине потери власти.

«Злые же языки ставки шепотом, чтоб не услышала контрразведка, — язвил в дневнике барон, — шипят, что главным козырем северного направления была возможность избежать соединения с Деникиным, ибо младенцы, засевшие на всех верхах, очень боятся, что тогда они все полетят и будут заменены опытными специалистами».

Начинался вариант басни Крылова: «Когда в товарищах согласья нет…»

В телеграмме главкома ВСЮР Верховному правителю России от 14 февраля 1919 года высказывается сожаление, что главные силы Колчака, по-видимому, направлены на север. Деникин убеждает адмирала в том, что соединенная операция на Саратов дала бы огромные преимущества: освобождение Уральской, Оренбургской областей, изоляцию Астрахани и Туркестана и, главное — «возможность прямой непрерывной связи востока и юга».

Но адмирал не реагирует на предложения Деникина и проводит свою стратегическую линию.

Среди политических и общественных кругов белого юга России объединение Колчака и Деникина воспринималось неоднозначно. Последний премьер-министр Омского правительства В. Пепеляев записал в своем дневнике 6 июня 1919 года:

Колчак получил сводку, где сообщалось, что на юге России «есть два течения. Одно — за связь с Сибирью, другое — за самостоятельный поход на Москву».

Признанию Деникиным главенства Колчака резко противилось Особое совещание. Главные побудительные мотивы здесь довольно точно и самокритично вскрыл один из членов Особого совещания Астров — «страх потерять свое кресло».

Генерал Деникин, после всесторонней оценки обстановки, принял единолично, невзирая на сильное противодействие Особого совещания, решение: подчиниться Верховному правителю России, издав 30 мая 1919 года приказ главнокомандующего ВСЮР № 145. Очевидцы вспоминали, что он написал его на клочке бумаги во время банкета, организованного в честь главы британской миссии генерала Бригса, и прочитал вместо тоста:

«Безмерными подвигами Добровольческих армий, кубанских, донских и терских казаков и горских народов освобожден юг России, и русские армии неудержимо движутся вперед к сердцу России.

С замиранием сердца весь русский народ следит за успехами русских армий, с верой, надеждой, любовью. Но наряду с боевыми успехами, в глубоком тылу зреет предательство на почве личных честолюбий, не останавливающихся перед расчленением Великой Единой России. Спасение нашей Родины заключается в единой Верховной власти и нераздельном с нею единым верховным командованием.

Исходя из этого глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служению горячо любимой Родине и ставя превыше всего ее счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку, как Верховному правителю Русского государства и верховному главнокомандующему русских армий.