Георгий Ипполитов - Деникин

В событиях на Дону и Северном Кавказе некоторые зарубежные историки видят своеобразную модель Гражданской войны в России.

Дж. Бринкли пишет, что именно на Юге возникли наиболее значительные силы, оппозиционные большевистскому режиму. Здесь, по его мнению, развивались наиболее противоречивые процессы между социализмом и капитализмом, либерализмом и консерватизмом, русским шовинизмом и нерусским национализмом. Историк утверждает: Юг, «как в микрокосмосе собрал все проблемы, порожденные гражданской войной». Сторонники подобной точки зрения, по выражению американского историка П. Кенеза, «экстраполируя от данного района, составили представление о сущности и характере вооруженной борьбы во всей стране».

Гражданская война на юге России отличалась неимоверной жестокостью с обеих сторон. Признавали это и Ленин, и Сталин.

Троцкий был близок к истине, когда писал, что это была чисто крестьянская война, «глубокими корнями уходившая в местную почву и мужицкой свирепостью своей превосходящая революционную борьбу в других частях страны».

На юге России царствовал белый и красный террор, наложивший свою прямую деморализующую печать на всех участников войны. И нельзя оправдать ни белых, ни красных.

Гражданская война на юге России имела свою особенность — смещение эпицентра противоречий в отношениях собственности в плоскость взаимоотношений казаков и крестьян, не имеющих казацкого статуса (так называемые иногородние). Донскому правительству и казакам принадлежало 82 процента всей земельной площади, в то время как удельный вес казачества среди сельского населения составлял 43,7 процента. Крестьянство Дона составляло 56,3 процента сельского населения, а владело лишь 10 процентами земли. Однако и в среде крестьянства Юга России имелось имущественное расслоение, которое в значительной степени способствовало тому, что крестьяне были и в лагере белых, и в лагере красных.

На решимость генерала Деникина активно включиться в антисоветскую борьбу повлияло путешествие на Дон. Его поразил размах анархии, в которой погрязла страна, ненависть к людям, идеям, культуре.

Так писала Марина Цветаева в марте 1918 года.

Деникин сделал примечательное наблюдение: ненависть толпы была направлена на все слои населения, во всем слышалось накопленное веками озлобление, ожесточение затянувшейся войной и «воспринятая через революционных вождей истерия».

Это понятно. Революция всколыхнула не только лучшие силы народа, а разбудила звериные инстинкты толпы. В отдельных регионах России жизнь определяла та самая охлократия — «власти толпы». Разгул анархии, бегущие с фронта войска, крушащие все на пути, усталость от потрясений — это просто не могло не вызвать тотального озлобления. Сыграл роль и низкий уровень культуры народа, особенность российского менталитета — долготерпение, резко переходящее в «пугачевщину». Можно согласиться с обобщением Деникина:

«Большевизм далеко еще не победил, а вся страна во власти черни». Стихия захлестывает, в ней «бессильно барахтаются человеческие особи, не слившиеся с ней».

Созвучны Деникину и мысли писателя русского зарубежья, участника Белого движения Р. Гуля [68] Гуль Роман Борисович (1896–1986). Из дворян Пензенской губ. Окончил 1-ю Пензенскую мужскую гимназию, студент Московского университета, командир роты, затем адъютант 417-го пехотного Кинбурнского полка. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода Добровольческой армии в Корниловском ударном полку. Осенью 1918 г. во 2-м подотделе 2-го отдела дружины генерала Кирпичева в Киеве. В эмиграции в Германии, с 1933 г. во Франции, с 1950 г. в США. Журналист и писатель, 1959–1986 гг. редактор «Нового журнала» (Нью-Йорк). :

«…Я увидел, что у прекрасной женщины революции под красной шляпой вместо лица рыло свиньи».

Белая гвардия, Белое движение, Белое дело… Сколько копий было сломано в спорах по обеим сторонам «баррикад», сколько мифов и неправды выплеснуто на голову Белого дела! И все далеко от истины. Корнеты Оболенские и «комиссары в пыльных шлемах» явно не соответствуют своим историческим прототипам… Да и сами-то понятия, указанные выше, имеют оригинальную этимологию (см. Приложение 11). За какую же «белую идею» проливали русскую кровь ее апологеты?

Идеология Белого движения — одна из самых сложных научных проблем. Вот что пишет С. Л. Франк, крупный исследователь русского зарубежья, анализируя противостояние в Гражданской войне:

«На одной стороне — рационализм, безграничный государственный деспотизм, господство низших классов над культурными; на другой — правда традиционализма и религиозной веры, принцип права и свободы личности, защита интересов культуры и образования… Короче говоря — борьба между нигилистически-демагогичесим деспотизмом и идеей, опирающейся на духовные ценности правового порядка; еще короче — борьба между красными и белыми».

Другие исследователи русского зарубежья, исходя из того, что костяком Белого движения являлось русское офицерство, считали: в основе белой идеологии лежал незыблемый офицерский постулат: «За веру, царя и Отечество!» Его небезынтересную расшифровку дает, в частности, Л. Былинский, считающий, что на практике упомянутый выше офицерский постулат проявлялся в следующем:

«1). В пределах государственного бытия:

а) сознательное служение монархическому строю, как наиболее нравственному построению власти и наиболее справедливой форме правления;

б) постановка интересов государственности на первый план;

в) стремление к национальному могуществу и процветанию Родины.

2). В общежитии вообще: утверждение широко понимаемого чинопочитания, дисциплины.

3). В области эмоции: способность к чувству благоговения.

4). В сфере личного поведения:

а) живое ощущение рыцарских традиций верности, чести, великодушия;

б) следование христианским добродетелям: справедливости, самосовершенствованию».

Перед нами набор лучших качеств русского офицера, формализованный в стройный логический ряд. Но вряд ли правомочно переносить личностные качества членов корпорации офицерского корпуса армии царской России на личности всех участников Белого движения и тем более экстраполировать их на идеологические основы Белого дела.