Энтони Саммерс - Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Хороший полицейский должен был сразу отметить, есть стакан или его нет. Однако ни в одном из трех полицейских рапортов об этом не говорится. Скудность данных вызывает путаницу. В акте, составленном на месте происшествия, сказано, что на прикроватном столике было обнаружено пятнадцать пузырьков из-под лекарств. В токсикологических рапортах упоминается только восемь.

Из сообщений прессы явствует, что дом Мэрилин официально был опечатан только в 8.30 утра. Распоряжаться имуществом актрисы было поручено опекунше ее матери Инес Мелсон. Войти в дом ей с мужем позволили на другой день. Она вспоминала, что прикроватный столик и тогда был завален медицинскими флаконами. «Пузырькам не было конца и края, — говорила мне Мелсон. — Там были снотворные таблетки, включая нембутал и секонал. Те, кто побывал здесь до нас, не убрали их».

Миссис Мелсон, думая только о репутации Мэрилин, уничтожила лекарства. «Все таблетки мы спустили в туалет, а пузырьки, кажется, я забрала с собой и выбросила, — вспоминала она. — Сколько раз после того, как я их уничтожила, я жалела, что не сохранила их». Но Мельсон тут не виновата. Виноваты те, кто своевременно не доставил все эти пузырьки коронеру.

Однако сомнения скептиков (если исключить халтурную работу полиции) были развеяны ведущими судебными патологами. При подготовке этой книги я консультировался с судебными экспертами из шести американских городов, двумя британскими патологами, двумя токсикологами и гастроэнтерологом. В ряде случаев специалисты даже не знали, что речь идет о Мэрилин Монро.

По частным вопросам специалисты были согласны с заключением, представленным окружному прокурору Лос-Анджелеса в 1982 году доктором Бойдом Стивенсом, главным судебно-медицинским экспертом Сан-Франциско.

Что касается отсутствия рвоты, то специалисты единодушно опровергли мнение, что при отравлений барбитуратами неизбежна рвота. Иногда так действительно бывает, но гораздо чаще, особенно в тех случаях, когда нембутал принимают на протяжении нескольких часов, люди просто спокойно засыпают.

Капсулы нембутала на самом деле содержат красящие элементы, но препарат, в отличие от секонала, редко оставляет след. Окрашивание чаще зависит от капсулы, а не от нембутала. Следов никаких не остается, если капсулы перед употреблением были раскрыты, а их жидкое содержимое выпито. Порой Мэрилин так и поступала.

Если с этим все более или менее ясно, то мнения экспертов серьезно разошлись по вопросу, который как раз вызвал самые яростные споры скептиков. Речь идет об отсутствии остатков капсул в желудке Мэрилин. Это указывает на то, утверждают скептики, что смертельную дозу она получила не внутрь, а каким-то иным путем — возможно, в инъекциях. Это, в свою очередь, свидетельствует об убийстве.

Доктора Стивенса, подготовившего для окружной прокуратуры в 1982 году заключение, отсутствие следов капсул не волновало. Это, как указывает он, снова дело случая: бывает и «так и эдак». Часто остатки капсулы обнаруживают в желудке, но это зависит от разных обстоятельств: когда человек последний раз ел или пил и сколько; зависит от индивидуального обмена веществ, от того, регулярно ли человек принимал этот препарат и имел ли к нему высокую толерантность; принималось ли средство одноразово или на протяжении нескольких часов.

Что до Мэрилин, то сведения о приеме пищи противоречивы. Юнис Меррей говорит, что Мэрилин в течение дня ничего не ела, в то время как Пэт Ньюком вспоминает, что за обедом они съели по гамбургеру. Но в любом случае к вечеру ее желудок должен был быть практически пуст и готов к быстрому всасыванию барбитуратов. После многолетнего употребления снотворного у Мэрилин наверняка развилась высокая толерантность к барбитуратам. Друзья вспоминают, что она глотала их лошадиными дозами, не добиваясь сколько-нибудь серьезного эффекта.

Ни один из врачей, с кем я консультировался, не мог с точностью назвать число принятых капсул. Доктор Ногучи считал, что цифра колебалась между тридцатью и сорока. Другие полагали, что их могло быть от пятнадцати до сорока.

На пресс-конференции в 1962 году лос-анджелесский коронер Курфи высказал мнение, что Мэрилин большую дозу снотворного приняла «в течение короткого времени». При этом он якобы сказал, что пилюли она проглотила «одним залпом, скажем, за несколько секунд».

Сегодня ни один из медиков, с кем удалось поговорить, включая и доктора Ногучи, с этим положением не согласен. Всасывание вещества печенью, как это было у Мэрилин, означает, что процесс продолжался определенное время. Анализ печени свидетельствует о том, что какую-то дозу лекарственного препарата Мэрилин приняла за несколько часов до смерти.

Доктор Кейт Симпсон, заслуженный профессор судебной медицины из Лондонского университета и старший патолог министерства внутренних дел, был при правительстве Англии главным судебно-медицинским экспертом. В 1985 году, незадолго до собственной кончины, он по моей просьбе тщательным образом ознакомился со всей доступной информацией, касавшейся смерти Мэрилин Монро. После чего вынес вердикт: «Если бы ту аутопсию проводил я, то не смог бы квалифицировать эту смерть как самоубийство посредством пищеварительного отравления. Содержание барбитуратов в крови и печени достаточно велико; на этом основании, исходя из своего врачебного опыта, должен сказать, что вероятность присутствия остатков капсул в желудке также велика. Однако ничего найдено не было».

Профессор Симпсон говорил: «Нужно было исследовать весь пищеварительный тракт: двенадцатиперстную кишку и другие отделы кишечника. При исследовании тех органов, вероятно, были бы обнаружены хотя бы крошечные остатки капсул, если отравление наступило в результате передозировки при внутреннем приеме нембутала».

В Лос-Анджелесе доктор Ногучи удрученно заметил, что такое исследование не проводилось. Частицы соответствующих органов он отправил в лабораторию, но нужной экспертизе они не подверглись. Тесты не проводились, полагает Ногучи, по той причине, что токсикологи решили, что высокое содержание барбитуратов в крови и печени само по себе объясняет причину смерти.

Ногучи говорит, что потом он попытался настоять на проведении анализа проб. «По некоторым причинам я чувствовал себя некомфортно, — говорит он, — и вскоре после того, как дело официально было закрыто, я позвонил в отдел токсикологии и попросил провести анализ... Абернети сказал, что кусочки органов уничтожены».

Факт уничтожения медицинских вещественных доказательств токсиколог Абернети прокомментировать отказался. Бывший помощник окружного прокурора Джон Майнер, присутствовавший на вскрытии, говорит, что слайды, сделанные для экспертизы, подлежали сохранению. Однако в 1984 году все усилия разыскать их не увенчались успехом. Также не осталось ни одной судебно-медицинской фотографии, хотя сделано их было довольно много.