Энтони Саммерс - Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

По приезде Мэрилин, пресса, не зная всей правды, задавала наивные вопросы о ее привычке много спать. Мэрилин ответила: «Я вот что скажу, сейчас я в Англии, и мне нравится спать в «Лаванде» производства Ярдли».1

Правда была менее романтичной. Мэрилин очень страдала от бессонницы и от средств, к которым прибегала, чтобы вызвать сон. Фред Гайлз, разговаривавший с Миллером, писал: «Раньше она хоть иногда избавлялась от мучившей ее бессонницы, принимая пилюли. Теперь даже они не помогали. По мере того как ночь проходила, а сон не наступал, она начинала впадать в истерику. Муж не мог допустить, чтобы лошадиные дозы барбитуратов делали ее сонливой и вялой. Так начались ночные бдения».

Милтон Грин, которому по утрам приходилось иметь дело с разбитой Мэрилин, добавляет пугающую деталь: «В 9 часов утра, прежде чем отправиться на съемочную площадку, она требовала к чаю подать ей джин. Я сокращал дозу снова и снова, чтобы уменьшить его действие, и она начинала злиться. Я должен был давать ей стимулянты, без которых она обойтись не могла. Но в Лондоне они были иного цвета, и она думала, что я мошенничаю, подсовывая ей другие таблетки».

На съемочной площадке Паула Страсберг была хранительницей пилюль, снабжая ими Мэрилин во время перерывов в работе. Грин говорил прямо: «Она сходила с ума». Как и во время съемок «Автобусной остановки», из Нью-Йорка прилетел ее новый психиатр, чтобы привести актрису в относительно спокойное состояние.

В Англии Мэрилин снова встретилась с поэтессой Эдит Ситуэлл, с которой она впервые увиделась в Голливуде. Рассказать журналистам о предмете их беседы Ситуэлл отказалась. Но после смерти Мэрилин она сказала: «Если бы меня попросили составить список людей, которые, на мой взгляд, могли бы совершить самоубийство, то ее имя я внесла бы в него».

У Артура Миллера и сэра Лоренса Оливье оказалось много общего в их мучительных проблемах со своими женами. Жена Оливье, Вивьен Ли, долгое время была подвержена нервным срывам и бесконтрольным вспышкам ярости. Во время съемок фильма «Принц и хористка» у Вивьен Ли случился выкидыш. Когда у Мэрилин начались приступы тошноты и рвоты, то помощь ей оказывал гинеколог королевы, и поползли слухи, что она тоже беременна. Однако доподлинно не известно, потеряла ли тогда и она ребенка.

В сложившихся обстоятельствах Оливье и Миллер прониклись друг к другу симпатией. Британский критик Кеннет Тайнен каким-то образом узнал о том, что происходило между двумя известными мужьями.

«Ларри в Миллере узнал самого себя, вспоминал Тайнен. — Он видел, какие муки испытывал Миллер, будучи мужем Монро, которая была весьма близка к состоянию сумасшедшей женщины со всей ее психоневротической нетерпимостью, — в то время как характер самого Миллера отличался уравновешенностью и спокойствием, совсем как у Ларри. Он и Миллер часто говорили о горьком жребии быть мужьями великих звезд, у которых тот или иной сдвиг.

Миллер занял оборонительную позицию. Он постоянно пытался найти оправдание своей покорности. Но Ларри вскоре понял, что это были пустые слова. Он видел, что отношения с Мэрилин полностью поглощали его. Миллер испытывал смятение, был парализован и не мог работать, не мог делать ничего из того, что ему нужно было делать, не мог сконцентрироваться».

Драматург говорил, что собирается плодотворно использовать пребывание в Англии и закончить очередную пьесу. Прислуга в Парксайд-Хаус слышала стук печатной машинки, но ни одно мало-мальски стоящее произведение тогда не вышло из-под пера Миллера. Только четыре года спустя появился его киносценарий «Неприкаянные».

В середине ноября 1956 года подавленная Мэрилин в черном платье под норковым пальто вместе с мужем вылетела в Соединенные Штаты. В течение почти двух лет она не снимется ни в одном фильме. В этом оазисе ничегонеделания их пошатнувшееся супружество получит шанс окрепнуть.

Примечания

1. Фирма, выпускающая парфюмерные товары.

Глава 23

Союз Мэрилин с Артуром Миллером продлился четыре с половиной года. Бок о бок так долго она не жила ни с кем из других мужчин. Впоследствии Мэрилин горестно заметит: «Я не привыкла ощущать себя счастливой, поэтому никогда не относилась к счастью как к само собой разумеющемуся. Знаете, я думала, что брак способен сделать это». Если Мэрилин когда-то и надеялась на счастье, то именно в эти годы. И она приложила все усилия, чтобы получить его. Что касается Миллера, то он, как никто другой, готов был отдать ей свою жизнь и любовь.

После неудачного медового месяца в Англии супруги отправились в свое настоящее свадебное путешествие, на Ямайку. Неделю или что-то около этого они, наконец-то оставленные прессой в покое, наслаждались отдыхом в «Мут-Пойнт», роскошной вилле британского аристократа. Потом, вернувшись в Нью-Йорк, семья обосновалась в новых апартаментах на Восточной 57-й улице.

Это их жилье получит название «Апартаментов Мэрилин», в то время как дом в Коннектикуте — «Ферма Артура». Как это ни покажется странным, но номер их телефона был в телефонном справочнике, и его могли найти те, кто знал, где следует искать. Он значился под именем «Мэрилин, Монро», а не «Монро, Мэрилин». Здесь, как она привыкла, цветовая гамма оставалась все той же. Все было белым — белые стены, белые гардины, бледная мебель и белое пианино.

Фортепиано, которое последовало за Мэрилин из Калифорнии, было единственным предметом обстановки, доставшимся ей со времен детства. Когда-то оно принадлежало актеру Фредерику Марчу, у которого и приобрела «несколько исковерканный» инструмент мать Мэрилин, когда дочери было восемь лет. Она умела извлекать из него несколько мелодий легкой классической музыки («Дикой розе» (То a Wild Rose), «Крутящееся колесо» (The Spinning Wheel) и «Элизе»).

Квартира была забита книгами, пластинками. Со стены смотрел уже известный нам третий жилец — Авраам Линкольн. В библиотеке на шахматном столике стояли застывшие на середине партии фигуры из слоновой кости. За установленной для Мэрилин «Аляской», то есть местом ее обитания, начиналась строго отмеченная зона ее мужа — его рабочий кабинет.

Интервью в ту пору она давала исключительно редко, но в двух из них она четко обозначала свои приоритеты. Если случится так, сказала она, что ей придется выбирать, она без колебаний оставит кино, чтобы сохранить семью. «Кино — это мой бизнес, — сказала она, — а Артур — моя жизнь. Где находится он, там и я хочу быть. Когда мы в Нью-Йорке, Артур — хозяин». Позже Мэрилин заметила, что в начале их супружеской жизни у нее с Миллером были «отношения учителя и ученицы».

Мэрилин делала и другие заявления о своих намерениях. Как и во время замужества с Ди Маджо, она говорила: «Я должна находиться рядом, чтобы готовить мужу завтрак и в течение дня иногда подавать ему чашечку бодрящего кофе. Писать ведь приходится в одиночестве». Правда, теперь она действительно кое-что из названного делала. «Брак, — откровенничала актриса с одним репортером, — позволяет мне чувствовать себя в большей степени женщиной, дает право гордиться собой. Еще я чувствую себя более спокойной. Впервые в жизни у меня возникло ощущение защищенности, словно после холода очутилась в тепле».