Энтони Саммерс - Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

В конце 1960 года, вскоре после того как Мэрилин ушла от Артура Миллера, Фрэнк Синатра начал проявлять к ней особое внимание. Он нашел ей замену Хьюго, таксы, оставшейся у Миллера. Новой собакой актрисы стал белый пудель, и Мэрилин сходу придумала для пса кличку. Зная о разговорах по поводу связи Синатры с преступным миром, она назвала пуделя «Маф» (от слова «мафия») и считала эту кличку довольно забавной.

В 1961 году, когда Мэрилин после кратковременного пребывания в нью-йоркской психиатрической лечебнице «Пейн-Уайтни» прилетела в Калифорнию, Синатра предоставил в ее распоряжение свой дом. По словам Джорджа Мастерса, тогдашнего парикмахера Мэрилин, Синатра иногда бывал в квартире на Дохени, где в тот год обосновалась Мэрилин.

Мастерс говорит: «Я никогда не видел Синатру, но поскольку я общался с Мэрилин, мне казалось, что я близко знаю его... Мэрилин брала меня с собой, уезжая в его дом на холмах Бель-Эр. Я знать не знал, куда мы едем, все держалось в большом секрете. Это касалось и его выступлений в Лас-Вегасе. Для меня он всегда оставался невидимым, как Говард Хьюз».

В мае психиатр Мэрилин доктор Гринсон писал своему коллеге: «Больше всего я старался помочь ей не чувствовать себя такой одинокой и не пытаться найти успокоение в лекарствах или в дружбе с опасными людьми, которые вступали с ней в какую-то садомазохистскую связь... Таким образом приходится поступать с юной девушкой, которая нуждается в вашем руководстве, дружбе и твердости. Похоже, это ее вполне устраивает... Она сказала, что после разговора со мной впервые в жизни ей нестерпимо захотелось вернуться в Лос-Анджелес. Конечно, это не мешает ей вместе с Ф.С. отправиться на несколько часов в Палм-Спрингз. Она не хранит мне верность, как не хранят верность родителю...»

В начале июня, когда в отеле «Пески» в Лас-Вегасе начались выступления Синатры, Мэрилин приехала туда. Были там и две сестры президента Кеннеди, Пэт Лоуфорд и Джин, жена Стивена Смита.

Певец Эдди Фишер, тоже присутствовавший на концерте со своей тогдашней женой Элизабет Тейлор, вспоминает: «Элизабет и я сидели в зале вместе с Дином, Джин Мартин и Мэрилин Монро, у которой в ту пору с Синатрой был роман, и смотрели концерт. Но все глаза были устремлены на Мэрилин, она покачивалась в такт музыке и хлопала ладонями по сцене. Из платья с низким вырезом вываливались груди. Она была так красива — и так пьяна. На вечеринку в тот вечер она опоздала, но Синатра не стал скрывать своего недовольства ее поведением, и вскоре она исчезла».

В июле, когда Мэрилин вернулась в Лос-Анджелес после операции на желчном пузыре, с доктором Гринсоном она встречалась регулярно. Как он потом напишет своему коллеге, теперь он считал «ее ужасно, ужасно одинокой», отмечая тяготение к окрашенному параноидальными оттенками чувству, вызванному дурным обращением. Гринсон говорил, что, на его взгляд, Мэрилин тянулась к постоянному общению с людьми, которые причиняли ей только боль. Имена таких людей он не называл.

В следующем месяце, в августе 1961 года, Мэрилин провела выходные вместе с Синатрой на его яхте. Жена Дина Мартина Джин и Глория Романова, которые также были на борту, ясно дают понять, что Мэрилин на судне была в качестве женщины Синатры: они жили в одной каюте.

Мэрилин изо всех сил старалась казаться любезной, но, похоже, чувствовала себя растерянно и очень злоупотребляла лекарствами. Жан Мартин говорит: «Помнится, что перед прогулкой на яхте мы поднялись в дом Фрэнка и он попросил меня: «Ты не зайдешь и не поможешь Мэрилин одеться, чтобы мы могли сесть в лимузин и поехать?» Она не могла заставить себя собраться».

«Она принимала снотворные таблетки, — вспоминает Глория Романова, — так что в десять часов вечера исчезала и не появлялась до одиннадцати-двенадцати часов следующего дня. Мы подшучивали над Фрэнком, говоря: "Вот это романтика!"» Джин Мартин вспоминает, как Мэрилин «бродила по палубе в тщетной надежде найти таблетки. Если она не могла уснуть, то полуодетая шаталась по судну и пыталась найти кого-то, кто согласился бы в три часа утра дать ей «красненькие».

Когда путешествие закончилось, все решили еще собраться на берегу, а Мэрилин сошла с яхты и, ни слова никому не говоря, куда-то ушла.

Месяц спустя Мэрилин позвонила в Нью-Йорк своей горничной Лене Пепитоне и велела привезти ей платье, в котором она хотела провести вечер с Синатрой. Пепитоне помнит, как Синатра заехал за Мэрилин, чтобы забрать ее с собой. «Он извлек из кармана коробочку, — рассказывает Лена, — и украсил уши Мэрилин парой изумрудных сережек. Они поцеловались с такой страстью, что я смутилась и почувствовала себя лишней».

Эти серьги запомнились и парикмахеру Джорджу Мастерсу. Он говорит, что Мэрилин надевала их только один раз. Потом она их отдала Пэт Ньюком, своему пресс-секретарю.

Летом 1961 года, по словам Лены Пепитоне, Мэрилин впервые заговорила о браке с Фрэнком Синатрой. Она очень расстраивалась, замечая, что он обращает внимание на других женщин. Через несколько месяцев Синатра объявит о своей помолвке: избранницей его стала актриса Джульет Проуз. Свидетельств в пользу того, что он был страстно влюблен в Мэрилин, нет, тем не менее встречаться они продолжали до самой ее смерти. Хотя Мэрилин уже иначе оценивала Синатру. Рассматривая как-то фотографии, оставшиеся в память о путешествии на яхте, она обронила: «Вряд ли дам ему копии. Думаю, что я и так достаточно дала ему».

Близость Мэрилин с Синатрой была на руку тем, кто вынашивал замыслы навредить братьям Кеннеди. Ведь Фрэнк ввел Мэрилин в крут людей, среди которых было немало злейших врагов президента и министра юстиции. Они могли воспользоваться тем, что продолжались ее встречи с обоими братьями. Как много знала мафия? — вот в чем вопрос.

Глава 33

Новые исследования показывают, что мафиози в Калифорнии заинтересовались Мэрилин Монро еще задолго до президентства Кеннеди. Это был интерес хищника к своей жертве, подогреваемый, вероятно, гангстером из Лос-Анджелеса Микки Коуэном.

Коуэн, выходец из Нью-Йорка, в истории американской организованной преступности являет собой странную фигуру, связанную с сицилийской мафией; он любил похвастаться, что в сороковые годы был одним из главарей военной банды, которая занималась рэкетом в Лос-Анджелесе. Сложность была в том, что Коуэн, на жизнь которого многократно покушались, вынужден был искать путь нелегкого сосуществования с криминальными семейными кланами страны, — путь, отмеченный трупами.

После тюремного заключения, которое ослабило его могущество, Коуэн в конце пятидесятых годов пытался вернуть себе былую силу. Общество видело в нем незаурядного человека, известного своими панибратскими отношениями с голливудскими шишками, среди которых были Фрэнк Синатра и иже с ним. Коуэн вложил деньги в Дина Мартина и Джерри Льюиса и на заре их карьеры помог перенести их шоу с Восточного побережья в Калифорнию. В 1951 году на вопрос сенатского комитета по делам организованной преступности, как в его записную книжку попал номер домашнего телефона Фрэнка Синатры, Коуэн ответил: «Как? Он мой приятель». Коуэн на пару со своим любимым бульдогом, обожавшим лазанью1, любил наведываться в ресторан «Вилла Капри», где Синатра и Ди Маджо однажды обсуждали план налета на дом Мэрилин Монро, получивший известность под названием «налет по ложному адресу».