Юрий Фельштинский - Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

На этот раз в «Большевике» появились две статьи Ярославского, косноязычного и льстивого сталинского лакея, к которому Троцкий всегда относился с презрением. Статьи имели безвкусные длинные названия: «Мистер Троцкий на службе у буржуазии, или первые шаги Л. Троцкого за границей» и «Как «отвечает» Троцкий и как рабочие отвечают Троцкому». Они содержали в основном направленную против Троцкого ругань: «рекорд глупости», «живой политический покойник» [23] Большевик. 1929. № 5. С. 67. , пользующийся услугами буржуазии «для публикации своих инсинуаций» Троцкий… [24] Там же. № 9—10. С. 30. Теперь уже повод для ответа был предоставлен Троцкому, и он им, разумеется, воспользовался, хотя до советского читателя, которому были адресованы статьи Ярославского, ответы Троцкого, разумеется, не дошли.

Правильно или нет прочитали мысли Троцкого вездесущие журналисты, приписавшие ему намерение организовать в СССР новую революцию, но фактом остается то, что Троцкий, высланный за рубеж, стремился по мере возможности поддерживать контакты с оставшимися ему верными сторонниками, находившимися в ссылке и в тюрьмах в пределах Советского Союза. Русский эмигрант С. Дмитриевский, раньше других увидевший, что Сталин становится на путь «национально-патриотического социализма», в своей книге противопоставлял возвеличиваемого им националиста Сталина ненавидимому интернационалисту

Троцкому, продолжающему свою борьбу даже за границей: «В борьбе Троцкого всегда был известный героизм. Он был готов на жертвы, на какие способен не всякий человек. Ставил все на карту огромной политической игры. Не шел на компромиссы, которые бы его унижали, всегда оставался самим собой. Есть своеобразное величие и в его поражении. Оказавшись побежденным, он не предал ни идей своих, ни людей, которые за ним шли — людей, которые, надо сказать, в большинстве его предали. Мало того. И сейчас, поверженный и разбитый, выброшенный за границу, лишенный русской почвы, которая ему так болезненно нужна… он все еще не сдается, он все еще лелеет горделивые планы и мечты» [25] Дмитриевский С. Советские портреты. Берлин: Стрела, 1932. С. 151. .

Разными путями левым оппозиционерам, остававшимся пока на свободе, удавалось передавать за границу письма для Троцкого. Они пользовались для этого своими связями в Москве, особенно с номенклатурными работниками, служащими советских полпредств в Европе, прежде всего Берлине и Париже, использовали командировки советских чиновников за рубеж. Уже весной 1929 г. с Троцким установил связь, разумеется тайную, шифровальщик полпредства СССР в Норвегии Петр Сергеевич Куроедов, которому удавалось посылать на Принкипо материалы из советской прессы, а также некоторые документы и фотографии, разными путями оказавшиеся в его руках. В переписке с Куроедовым Троцкий ставил перед ним все новые и новые задачи. Не исключалось даже, что этот человек станет невозвращенцем и присоединится к Троцкому в Турции в качестве секретаря-стенографа. План этот осуществлен не был, так как Куроедов в 1932 г. скончался от туберкулеза [26] Л.Д. Троцкий. После высылки из СССР. Начало третьей эмиграции. Турция. Принцевы острова. 1929–1932 гг. / Публ. А.М. Плеханова // Исторический архив. 1992. № 1. С. 34–35. Обширная переписка Троцкого с Куроедовым и сопроводительные материалы были после смерти Куроедова изъяты сотрудниками советского посольства и пересланы полпредом СССР в Норвегии А.А. Бек-задяном секретарю ЦИКа СССР А.С. Енукидзе. У Енукидзе они были обнаружены, в свою очередь, при обыске после ареста Енукизде. Конверт с письмами (всего 75 листов) был затем похищен сотрудником НКВД, который сохранил его и в 2001 г. передал Агентству журналистских расследований Андрея Константинова, а последний — в санкт-петербургский Музей политической истории России. Сотрудник НКВД, похитивший письма Троцкого, журналистам представился как Василий Михайлович, без фамилии (Травинский Я. Письма Троцкого продолжают приходить // Фонтанка-ру. Петербургская интернетгазета. 2001. 16 апреля). .

Ссыльным и заключенным передавать письма Троцкому за рубеж было куда сложнее. Тем не менее иногда это удавалось. Н.И. Седова вспоминала, что однажды Троцкий получил послание от узников из Верхнеуральского политизолятора, написанное микроскопическими буквами на крохотных клочках бумаги размером с почтовую марку [27] Serge V., Sedova-Trotsky N. The Life and Death of Leon Trotsky. P. 166. . В архивном фонде Троцкого сохранились письма, полученные им в Турции от ссыльных Н. Мура-лова, Ф. Дингельштедта, К. Цинцадзе и некоторых других оппозиционеров. Но особенно важным Троцкий считал продолжение хотя бы редких, спорадических контактов с Раковским, который за неуступчивость был переведен из Астрахани в Саратов, а затем в далекий Барнаул. Из дальней ссылки Раковскому удалось переправить Троцкому несколько статей и писем. Вряд ли можно предположить, что они посылались по международной почте. Контроль ОГПУ за ссыльными и их корреспонденцией после изгнания Троцкого стал очень жестким. Так, в справке Комитета партийного контроля при ЦК КПСС «О деле так называемого «Московского центра» приведены данные о режиме сосланных в 1932 г. Каменева (в Минусинск) и Зиновьева (в Кустанай): «За ними велось активное агентурное наблюдение, сопровождавшееся перлюстрацией переписки и подслушиванием телефонных разговоров» [28] Известия ЦК КПСС. 1989. № 7. С. 68. . Можно не сомневаться, что такой режим был к 1932 г. распространен на всех ссыльных руководителей партии. Тем не менее примерно до конца 1932 г. существовала двусторонняя нелегальная связь между Троцким и ссыльными оппозиционерами, что подтверждается материалами архива Троцкого, где хранятся поступавшие к нему материалы [29] См., например: Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-15821. .

В то же время ряды сторонников Троцкого в СССР все более редели. Согласно данным ОГПУ, «массовый отход от троцкизма начался во второй половине 1929 г.». Для достижения этой цели применялись своеобразные психические атаки. Бывших членов оппозиции вызывали в ОГПУ, где им угрожали, запугивали, а иногда просто заставляли стоять в коридоре по много часов, после чего отправляли назад без каких-либо объяснений. Затем история повторялась. В конце концов многие до предела запуганные люди давали подписку о сотрудничестве [30] Andrew СИ., Mitrokhin V. The Mitrokhin Archive. The KGB in Europe and the West. London: Penguin Group, 1999. P. 52. . Некоторые в прошлом активные участники оппозиции сочли для себя возможным выступить с новыми покаянными заявлениями. Особенно усердствовал в этом Радек. Возвратившись из ссылки в Москву, он старался любой ценой заслужить похвалу Сталина, всякий раз подчеркивая в публикуемых им с разрешения советского руководства в центральной партийной прессе письмах, что со Сталиным у него больше нет расхождений, и обвиняя при этом Троцкого то в левом уклоне, то в переходе на позиции де-цистов.