Юрий Фельштинский - Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Вопрос с визами, однако, решал в Соединенных Штатах не кабинет президента, а Государственный департамент, который, неоднократно отказывая Троцкому ранее, отказал и на этот раз.

Государственный секретарь Корделл Хэлл не удовлетворил ходатайство Перкинса и отказал в просьбе университета Северной Каролины. Отрицательное решение было мотивировано тем, что политические взгляды Троцкого не изменились с того времени, как ему впервые было отказано во въезде в 1933 г. [828](То, что взгляды Троцкого не изменились не только с 1933 г., но и вообще, видно было по Кронштадтской дискуссии.) Конечно, можно было заподозрить американское правительство и в том, что, лишь недавно установив дипломатические отношения с Советским Союзом, главным образом в расчете иметь в его лице надежного союзника на случай открытого военного конфликта с Японией, оно не желало излишне раздражать Сталина [829]. Троцкий писал в одном из писем, что американская администрация находит нежелательным допускать его в свою страну и вообще «оказывать мне какие бы то ни было услуги» [830]. И в этом он был абсолютно прав. Американцам не за что было оказывать «услуги» Троцкому. Ничего хорошего Троцкий для США не сделал. Безрезультатно окончились и дальнейшие попытки Троцкого въехать в США, предпринятые в 1939 г. Положение не изменило и сотрудничество Троцкого с консульством США в Мексике. Работники консульства, в числе которых, видимо, был советский агент по кличке 19, завербованный Ахмеровым в 1937 г., посещали Троцкого и беседовали с ним, но, согласно отправленному в Вашингтон отчету, они не получили информации, заслуживающей внимания и представляющей ценность, в том числе и о положении дел в Мексике [831]. Интересно, не был ли агент НКВД 19 автором этого доклада и не являлось ли основной целью автора доклада предотвращение выдачи Троцкому въездной визы в США?

Последние годы жизни Троцкого были в значительной степени заняты подготовкой крупной работы о советском диктаторе, которая ставила своей целью представить миру более или менее последовательную и объективную картину того, как мелкий провинциальный большевистский функционер, плохо знавший русский язык и не отличавшийся красноречием, смог стать тоталитарным диктатором в огромной стране и оказывать не только решающее воздействие на ее судьбы, но и существенно влиять на события во всем мире. К созданию сталинской биографии Троцкий шел на протяжении примерно пятнадцати лет, с того времени, как между ним и Сталиным развернулась ожесточенная борьба за лидерство в правившей партии, за потенциальное господство в стране, которую большевики избрали для своего грандиозного социального эксперимента. Уже в те годы лидер оппозиции стал собирать факты, накапливать документы, обдумывать события, связанные со Сталиным и способные помочь Троцкому ограничить влияние Сталина или даже отстранить его от власти.

В эмиграции Троцкий публиковал многочисленные статьи, посвященные СССР, в которых речь шла не только о характере Советского Союза как «дегенерирующего рабочего государства», но и о личности его диктатора, с которым на страницах «Бюллетеня оппозиции» и других изданий Троцкий вел бесконечную, одностороннюю и в этом смысле бессмысленную словесную дуэль по общим вопросам развития СССР, международного коммунизма, мировой революции, большевистской партии, конкретным экономическим, политическим, идеологическим проблемам. Правда, изначально Троцкий не планировал создание обширной биографии Сталина. В турецком изгнании он задумал написать обширную работу о Марксе и Энгельсе, стал собирать материал и делать наброски, несколько раз сообщал об этом своим адресатам, в частности сыну [832]. Вскоре, однако, этот план был оставлен, по всей видимости по той причине, что основоположники скончались очень давно, в совершенно другую эпоху, и их жизнеописание не могло получить столь актуального политического звучания, на которое первоначально рассчитывал автор. К тому же тема Маркса, которой Троцкий начал заниматься еще в алма-атинской ссылке, подогревалась остатками теплившихся тогда отношений с Институтом Маркса — Энгельса — Ленина, да еще и платежами, которые какое-то время шли Троцкому из Москвы как плата за переводческую работу. После высылки из СССР все это оборвалось.

Тогда Троцкий решил написать обширную биографию Ленина, к созданию которой несколько раз возвращался и достаточно далеко продвинулся. В декабре 1933 г. с американским издательством «Дабблдей, Доран и К°» был заключен договор на издание этой книги, и Троцкому был начислен гонорар в сумме 10 тысяч долларов [833]— большие по тому времени деньги. Переводить биографию Ленина на английский должен был Истмен, с нетерпением ожидавший получения рукописи. В декабре 1934 г. он писал Троцкому, что хотел бы видеть «Жизнь Ленина» в одном томе, даже если это будет очень объемистый том, ибо американские читатели предпочитают не покупать многотомных биографий [834].

Троцкий, обычно быстрый и плодовитый, с этой книгой почему-то не спешил. Осуществить свой план он так и не сумел. Он откладывал свои наброски, через некоторое время возвращался к ним, исправлял и писал новые фрагменты, но в более или менее завершенном виде написал только первые главы, посвященные раннему Ленину (80—90-е гг. XIX в.), хотя эти главы были закончены полностью. Уже после смерти Троцкого они действительно были опубликованы отдельной книгой под названием «Молодой Ленин» в переводе Истмена [835].

Самоуверенный, никогда не посылавший свои рукописи на отзыв специалистам, Троцкий на этот раз счел целесообразным, чтобы его сын передал написанные главы известному историку-эмигранту Николаевскому, который с ними внимательно ознакомился и сделал фактические замечания, перемежавшиеся подчас с полемикой по существу [836]. В какой-то мере соображения Николаевского в этих первых законченных главах ленинской биографии были учтены, что тоже для Троцкого было не типично — обычно он игнорировал замечания других людей. Причины такой удивительной медлительности в подготовке биографии Ленина состояли не только и даже не столько в необходимости возвращаться к текущим политическим делам. Троцкий умел удивительно гармонично сочетать политическую публицистику и переписку с занятиями историей, о чем свидетельствуют его многочисленные толстые книги, в частности «История русской революции».

Что-то всерьез мешало автору полностью отдаться воспроизведению биографии и образа величайшего современника революционной эпохи. Троцкого разъедали сложные и противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел остаться чистым перед самим собой и осветить путь Ленина всесторонне (разумеется, в пределах марксистской догматики). С другой стороны, он понимал, что в этом случае далеко не все факты ленинской биографии можно будет вписать в собственную схему прямой политической преемственности: Ленин — Троцкий. Над «Историей русской революции» было работать значительно проще, ибо, во-первых, описываемый период был временем его наиболее тесного политического единения с Лениным, во-вторых, он мог избирать те сюжеты и повороты, которые в наибольшей степени соответствовали его интересам, и, наконец, 1917 год был началом его непродолжительного «звездного часа», и возвращение к нему в формате книги Троцкого привлекало в наибольшей степени.