Олег Платонов - Конец эпохи. Из воспоминаний и дневников

Вступающим в орден обещали со временем открыть все тайны бытия, научить управлять событиями с помощью магии и каббалы, но для этого сперва надо было послушно исполнять все указания масонских начальников. Шли годы, а русских «братьев» не спешили знакомить с высшими таинствами. Причем возникало естественное сомнение — а существовали ли эти высшие таинства вообще и не было ли постоянное упоминание о них приманкой для легковерных с целью придать высший смысл существованию ордена, на самом деле носившего чисто политический характер?

На допросе Новиков сообщил: «В магии и каббале и не могли из нас никто упражняться, как то по бумагам видно, находясь в нижних только еще градусах, и мне о сих науках, кроме названия их, неизвестно».

Из показаний Новикова следовало, что каждому вступающему в орден показывали чертеж «таинственного содержания со словами “Шесть великие дни дел”» и на просьбу объяснить его говорили, что «сей чертеж расположен и писан каббалистически, и кто не упражнялся еще в нижних познаниях, тот не может понимать и разуметь вышних... а могут его разуметь только находящиеся в самых высших градусах». Рассуждения эти были чистой воды шарлатанством.

В общем, все материалы следствия говорили о том, что Новиков был сравнительно маловажной фигурой в масонской иерархии. И тот факт, что главный удар пришелся именно по нему, свидетельствует о сложной интриге, затеянной против него самими масонами из ближнего окружения императрицы. Понимая, что удара не избежать, масонские конспираторы решили отвести его на второстепенное звено своей цепи, уничтожив одновременно один из центров русского просвещения. Механизм этой интриги требует еще специального изучения. Очень характерно, что в деле о масонстве не пострадал ни один высокопоставленный масон, ни один из руководителей масонских орденов. А имена их были хорошо известны следствию. Это тем более удивительно, что царице было доложено, что в берлинских ложах 1790—1791 года поднимался вопрос о замене царствующей особы на русском престоле. В интриге этой были замешаны и русские масоны, пытавшиеся воспользоваться тяжелой военно-политической обстановкой в Европе для захвата власти в России. Дело против Новикова затеяно при участии московского генерал-губернатора графа Я. А. Брюса, известного своей принадлежностью к масонским ложам.

Большую роль в осуждении Новикова сыграл донос крупного масонского функционера князя Г. П. Гагарина, руководителя многих лож, великого мастера Великой провинциальной ложи, префекта капитула Феникса. Кстати, это не помешало ему занимать руководящую масонскую должность и в начале XIX века.

В общем, посадив в Шлиссельбургскую крепость Н. И. Новикова и отправив в ссылку некоторых его соратников, императрица как бы поставила точку в этом деле. Реально никто из масонов не пострадал, сохранялась сложная сеть масонских лож, которые продолжали свою подпольную деятельность, зато был уничтожен до основания один из центров русского просвещения. Поэтому можно согласиться с выводом исследователя Макогоненко о том, что Новикова преследовали «не за масонство, а за огромную... просветительскую деятельность, которая стала крупным явлением общественной жизни восьмидесятых годов».

Просидев четыре года в крепости, не получая никакой помощи и забытый своими «братьями», Новиков многое понял.

И прежде всего — что он стал заложником тайных политических интриг вольных каменщиков.

Выйдя из крепости, Новиков резко дистанцировался от масонских структур, хотя нигде и не объявлял об официальном «разводе» с ними, понимая, чем это может ему грозить. В свою очередь, масонские руководители находили для себя выгодным эксплуатировать образ Новикова как «невинного мученика за масонскую идею», не признаваясь в том, что он от них практически отошел. Об этом, в частности, свидетельствует переписка Новикова с Д. П. Руничем. Из ответа Новикова на письмо Рунича от 1808-года видно, что последний высказывал намерение не сближаться в Москве ни с кем из масонов. Новиков одобрительно к этому отнесся, предлагая Руничу свое дружеское участие.

Отойдя от масонства, Новиков прожил еще почти четверть века. В Авдотьине он построил каменные избы для крестьян. Многие из них существуют до сих пор, местные их называют «связями». Каждая изба была построена из местного камня и рассчитана на четыре семьи. В каждом доме было четыре двери, ведущие через сени в отдельные комнаты, по размерам не уступавшие обычной крестьянкой избе.

По рассказам стариков (1979 г.), свой старый большой дом, в котором проходили масонские сборища, Новиков приказал разобрать и построить новый на другом месте. Были закрашены масонские росписи в церкви. Масонские книги, облачение и ритуальные предметы бросили в костер. Остаток своих дней Новиков провел со своим другом Семеном Гамалея, тоже бывшим крупным масоном. Оба они похоронены в Авдотьинской церкви.

Второе мое исследование «совхозного периода» связано с подрывной деятельностью против России нераскаявшегося масона графа А. А. Орлова-Давыдова. Недостойный потомок некогда славного рода фаворитов Екатерины II братьев Орловых, презиравших масонство, вступил в это преступное сообщество в Париже. В ноябре 1905-го он собрал в своем петербургском доме съезд «земских людей», объединенных либерально-масонской идеологией. Земские люди с масонским нахрапом объявили себя представительным органом и потребовали предоставления им чуть ли не прав Учредительного собрания. ставился вопрос о низложении царя и установлении масонской республики по типу французской. Идеологами этого заговора против русского правительства были французские масоны, подталкивавшие Орлова-Давыдова к «решительным действиям». Как позднее признавался соратник Орлова-Давыдова масон В. А. Маклаков, «мы не хотели унизиться до совместной работы с царской властью, а соглашались быть только хозяевами России». Первым шагом к захвату власти стало создание разветвленной масонской организации под эгидой ордена Великий Восток Франции. В эту организацию были включены все крупные либеральные деятели, сыгравшие решающую роль в февральском свержении царя. Орлов-Давыдов вошел в Верховный совет масонских лож в качестве казначея, финансировавшего подрывную работу вольных каменщиков. Петербургский дворец и усадьба Отрада-Семеновское под Москвой стали центрами масонской конспирации. В усадебном дворце Орлова-Давыдова, по рассказам стариков, была большая комната без окон, в которой при свечах происходили тайные встречи каких-то важных людей. Во время этих встреч прислугу во дворец не пускали, а все входные двери закрывали. На тайных заседаниях часто присутствовали иностранцы. В 1980-м в Семеновском еще жили старушки, помнившие графа. Громадный, толстый, неуклюжий, он с презрением относился к крестьянам. Рассказывали, что в разговорах с управляющим он однажды заявил, что «скоро я буду как царь». Для удовлетворения его похоти, рассказывали также старики, из Москвы ему привозили актрис и женщин легкого поведения, от одной из которых он получил сифилис и долго лечился. Впоследствии я получил подтверждение этим похождениям графа в записке крупного масона Кандаурова, который писал: «скандал (иск к Орлову-Давыдову актрисы Пуаре о признании внебрачного ребенка. — О. П.), к которому так или иначе оказались прикосновенны и были вызваны в качестве свидетелей многие члены ложи “Северная Звезда”, сильно повредил спокойствию организации».