Олег Платонов - Конец эпохи. Из воспоминаний и дневников

То, что иудейским конспираторам не удалось осуществить в России, свершилось в Соединенных Штатах. Здесь в ХХ веке официальная, преимущественно еврейская власть срослась с тайной иудейской и масонской властью, став неотъемлемой частью американского истеблишмента.

Николай Иванович был уверен, что ЦРУ США во многих своих операциях в зарубежных странах опирается на масонские ложи. В свою очередь, многие руководители ЦРУ являются крупными масонами. Николай Иванович считал, что вплоть до начала 60-х годов все операции американских спецслужб были малоуспешны. Первой по-настоящему эффективной операцией США против СССР стала интрига ЦРУ и масонских лож, связанная с продвижением на место папы римского многолетнего агента ЦРУ, никому не известного польского архиепископа Войтылы. План был разработан высокопоставленными масонами, сумевшими в 60-70-е годы занять ключевые посты в руководстве Ватикана. Главную роль здесь играл руководитель Ватиканского банка (Института религиозных дел) 33 33 Ватиканский банк напрямую был связан с итальянской масонской ложей П-2, являвшейся одним из орудий ЦРУ США. архиепископ Пол Марцинкус, а также главы конгрегации по делам епископов Себастьяно Баджо и государственный секретарь Ватикана Жан Вийо. ЦРУ, активно работавшее в Италии и Ватикане с 50-х годов, через свои структуры способствовало укреплению позиций перечисленных выше лиц. Главной задачей операции было «создать знамя для борьбы с коммунизмом» сначала в Польше и Восточной Европе, а затем, воспользовавшись структурами католической церкви, перенести это знамя на территорию СССР. По данным, которыми располагал Николай Иванович, на эту операцию американское правительство выделило больше 100 млн, которые были использованы на «обработку» и подкуп католических иерархов и на создание благоприятного для Войтылы общественного мнения. Конечно, «обработка» иерархов шла не напрямую, а от имени якобы независимых организаций. Через сложную систему созданных ЦРУ «благотворительных» фондов и общественных организаций внушительные средства переводились католическим иерархам, от которых зависело решение вопроса об избрании Войтылы сначала кардиналом, а затем и папой римским.

В самый решающий момент некоторые кардиналы не поддались на уговоры, и вместо Войтылы главой Ватикана был избран патриарх Венеции Альбино Лю-чано — Иоанн-Павел I, который с самого начала выступал против масонского влияния на католичество и высказался за смещение Марцинкуса, Вийо и Баджо. Однако через 33 дня после избрания папой Лючано умер при таинственных обстоятельствах, был похоронен без вскрытия тела, а на его пост спешно избран Войтыла — под именем Иоанна-Павла II.

Укрепив свою власть, Иоанн-Павел II заключил секретное соглашение с президентом США Рейганом о совместной тайной борьбе американского правительства и католичества против России и ее союзников в Восточной Европе. Была разработана совместная программа, в которой расписывались обязанности каждой из сторон. Американская сторона брала на себя финансовое обеспечение подрывных акций против России, осуществляемых совместно католиками и ЦРУ, а Ватикан предоставлял американским «рыцарям плаща и кинжала» возможность использовать инфраструктуру католической церкви в СССР и Восточной Европе, а также привлекать к тайным операциям католических священников в качестве связных, резидентов и содержателей шпионских явочных квартир.

Иоанн-Павел II полностью отменил запрещение католикам вступать в масонские ложи и сам вошел в одну из итальянских масонских лож. В октябре 1983 года итальянский журнал «Oggi» опубликовал фотографию, изображавшую папу Иоанна-Павла II, одетого в соответствии с ритуалом масонских лож и принимавшего участие в масонской агапе с распростертыми руками, в «цепи братьев», собравшихся за столом. За спиной папы виднелась черная доска с изображением сатанинских символов. В цепочке «братьев» оказался и кардинал Уго Полетти.

С 1983 года вторым человеком в католической церкви стал польский иудей кардинал Лустигер, подготавливаемый в случае смерти Иоанна-Павла II на папский престол. «Приникнув к христианству, — заявлял этот крещеный иудей, — я не отрекся от моего еврейского происхождения. Наоборот, этим шагом я его совершенствовал».

Полученная от Николая Ивановича информация после проверки по другим источникам была использована мною при работе над книгой «Тайна беззакония». сообщая мне эти сведения, он ссылался на открытые западные источники. Полагаю, впрочем, что тут он несколько лукавил. Самого главного Николай Иванович мне тогда не сказал. Для самого важного своего откровения он «созрел» только через десять лет. Оказывается, вся эта информация доводилась до высшего руководства КГБ, но не использовалась им для принятия мер. Вплоть до крушения СССР тайные операции ЦРУ против СССР через структуру католической церкви никто и не пытался остановить. Советская контрразведка как бы закрывала глаза на шпионскую деятельность католических священников, особенно на Украине. Табу было наложено также на разработку поступающих фактов о сотрудничестве папы римского и других высших лиц Ватикана с ЦРУ.

На долгие годы Николай Иванович и Петр Павлович стали моими старшими товарищами, консультантами по вопросам подрывной деятельности против России зарубежных спецслужб, масонства и тайных иудейских организаций. Именно они рассказали мне о существовании секретного Особого архива КГБ СССР, который стал главным источником материалов для моих первых книг о масонстве и сионизме. В начале 90-х годов Николай Иванович познакомил меня еще с некоторыми из своих бывших коллег. Наши отношения мы не афишировали, на лекциях в «Теле-шовке» в присутствии других «острые» вопросы не обсуждали.

После нескольких лет моего знакомства с бывшими разведчиками судьба свела меня с человеком, очень близким им по духу. В нашем институте появился худощавый, подтянутый старик лет под 80 — Афанасий Федорович Бордадын. В своей жизни он побывал на разных важных должностях, одно время даже был ми-нистромпрофессионально-техническогообразования. Несмотря на хорошую пенсию, он не хотел бросать работу, нуждаясь в постоянном общении с людьми.

Бордадын явно не без сочувствия наблюдал за моим противостоянием еврейской партии. Я чувствовал, что в его душе таилось что-то неизжитое до сих пор, позволяющее нам по некоторым вопросам понимать друг друга с полуслова. В чем состояло это «неизжитое», я понял позже, во время наших откровенных бесед. Еще до войны Бордадын работал заместителем директора Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР (предшественника печально известного Института мировой экономики и международных отношений). Об этом институте он рассказал мне столько интересного, что теперь я очень сожалею о том, что ограничивался лишь отдельными заметками, а не записал его рассказы полностью. Излагаю все, что сумел сохранить и запомнить.