Муза Малиновская - На предельной высоте

На протяжении первых лет Второй мировой войны агенты «Красной капеллы» сообщали в Москву сведения, которые были важны для руководства страны. В 1942 году «Красная капелла» была раскрыта немцами, многих её членов пытали и казнили.

После начала войны в Европе далеко не все они были вовлечены в подпольную работу. Незадолго до смерти Треппер признался, что база агентурной сети, в которой он находился, была создана ещё в конце 1934 г., а её «отцом» был советский агент «Пьер» — Эйтингон.

Позже, перед самой Второй мировой войной, к работе в «Красной капелле» кроме агентов НКВД были подключены сотрудники советской военной разведки. Тем более, что внутри сети, как выяснилось, не обошлось без предательства.

Отношения военной разведки и НКВД всегда были непростыми: соперничество спецслужб известно во все времена и в любой стране. В НКВД полагали, что если бы Эйтингон продолжал курировать некогда созданную им сеть, провалов было бы меньше. Но тогда было не до соперничества: нужно было думать прежде всего о том, чтобы отстоять страну, разгромить немцев на русской земле. На фронтах шли кровопролитные бои. Поэтому, забыв о соперничестве, секретные службы активно сотрудничали. Особенно успешно они работали в ближайшем тылу противника и при организации «радиоигр».

Группа сотрудников 4 управления НКГБ.Крайний слева в первом ряду — начальник управления Судоплатов

Поскольку уже с первых дней войны стала ощущаться нехватка квалифицированных кадров, Судоплатов и Эйтингон предложили, чтобы из тюрем были освобождены бывшие сотрудники разведки и контрразведки, брошенные туда в конце 1930-х годов. Когда их предложение было доложено Берии, он распорядился вернуть бывших сотрудников спецслужбы в строй. Некоторые из них, увы, были уже расстреляны. Но возвращение в строй таких асов разведки как Яков Серебрянский, безусловно, сыграло свою роль: их опыт и знания пригодились в жестокой войне, которую вела страна за своё выживание.

В значительной степени этот приговор был результатом признаний, которые сделал Яков Серебрянский, когда его доставили на Лубянку. Но впоследствии выяснилось, что эти признания были получены в результате побоев и пыток, которым его подвергали на Лубянке. Исполнение смертного приговора было отсрочено по приказу Лаврентия Берии, а с началом Великой Отечественной войны Серебрянский был освобождён и занимался вербовкой советской агентуры, которая должна была надолго осесть в странах Запада, главным образом во Франции, США и Италии. Когда в 1946 году Абакумов был назначен министром госбезопасности, Серебрянский был вынужден уйти в отставку. Берия после смерти Сталина вернул Серебрянского на службу, но вскоре самого Берия арестовали и расстреляли, и очередь снова дошла до несчастного Серебрянского. Его обвинили в заговоре Лаврентия Берии, ставившем целью «физическое уничтожение членов Президиума Центрального Комитета партии». На этот раз, при Хрущёве, его пытали так, что в 1956 году во время очередного допроса он скончался.

Яков Серебрянский, выдающийся разведчик, и его жена Полина, с которой он вместе выезжал на многие операции

Что же касается самого 4-го управления, то оно стало главным центром разведывательно-диверсионной деятельности органов госбезопасности на оккупированной врагом земле.

«В тыл врага было направлено более двух тысяч оперативных групп общей численностью пятнадцать тысяч человек, — писал в своих воспоминаниях генерал Судоплатов. — Двадцать три наших офицера получили высшую правительственную награду — им присвоили звание Героя Советского Союза. Более восьми тысяч человек наградили орденами и медалями. Маршалы Жуков и Рокоссовский специально обращались в НКВД с просьбой о выделении им отрядов из состава 4-го управления НКВД для уничтожения вражеских коммуникаций и поддержки наступательных операций Красной Армии в Белоруссии, Польше и на Кавказе. Подразделения 4-го управления и отдельной мотострелковой бригады особого назначения уничтожили 157 тысяч немецких солдат и офицеров, ликвидировали 87 высокопоставленных немецких чиновников, разоблачили и обезвредили 2045 агентурных групп противника. Руководить всеми этими операциями поручено было мне и Эйтингону. В истории НКВД это, пожалуй, единственная глава, которой продолжают гордиться его преемники…»

Настоящий руководитель — это человек, постоянно помнящий о том, что его подчинённые — не фигуры на шахматной доске, которые нужно передвигать для того, чтобы успешно закончить партию, а живые люди. Эйтингон никогда не забывал этого. Когда его люди действовали на оккупированной территории, в партизанских отрядах, он организовывал сбор писем их родных, которые вместе с продуктами и оружием доставлялись к ним специальным самолётом. Разве шоколад и пряники могли заменить листочек бумаги, на котором было несколько строк, начертанных рукой любимого человека?

Рассказ о жизни и деятельности каждого из сотрудников 4-го управления — это отдельная книга.

В нашем повествовании о генерале Эйтингоне нельзя не упомянуть о легендарном разведчике, Николае Кузнецове.

Его подготовке к заброске в немецкий тыл Судоплатов и Эйтингон уделили особое внимание. Они не ошиблись: сведения, переданные им в Москву, оказались крайне ценными для Ставки.

ОМСБОН атакует. 1941 г.

Николай Кузнецов родился в 1911 г. в Сибири, в селе, где жили, главным образом, немцы-переселенцы; с детства в совершенстве владел немецким языком. С 1939 г. — сотрудник НКВД. Прошел индивидуальную подготовку в школе НКВД для работы с германскими дипломатами и торговыми представителями. Вращаясь в московском «бомонде», Кузнецов участвовал в операциях по тайной пересъёмке почты германских дипкурьеров, получении информации о передвижениях германских дипломатов в Москве от их знакомых и любовниц. Заброшенный во время войны в тыл противника, он с документами в форме немецкого офицера вёл разведывательную работу и лично ликвидировал несколько высокопоставленных чиновников немецкой администрации. Погиб, судя по обнаруженным после войны документам, под Львовом в 1944 году, нарвавшись на засаду украинских националистов — банде-ровцев.

Человек редкой храбрости, Кузнецов в форме офицера вермахта подходил к руководителям немецкой администрации на улицах Ровно и Львова, объявлял о смертном приговоре и стрелял в упор. На жителей этих городов такие акции возмездия производили огромное впечатление: они показывали, что с борьбой народа против оккупантов немцы не могут поделать ничего.