Арсений Замостьянов - Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!»

Это был не первый кульминационный и критический момент кампании. Не первый, но, как оказалось, решающий. Дорог по берегам Люцернского озера, о которых сообщали Суворову австрийцы, не существовало. Теперь-то полководец об этом знал наверняка. В Альтдорфе Суворов принял решение идти через горный хребет Росток, спуститься в Муттенскую долину, откуда шла прямая дорога к Швицу. Об этом решении Суворова высокопарно писал Милютин: «Нужна была воля железная, чтобы решиться из Альтдорфа идти к Швицу; нужна была притом неограниченная уверенность в свои войска, чтобы избрать подобный путь. Суворова не испугало и самое расстройство, в котором находилась его армия: после семи дней тяжкого похода войска были утомлены до крайности; обувь изношена, провиант истощён» [9] Милютин Д. А. История войны 1799 г. Между Россией и Францией. Т. 2. С. 232. . Это было решение истого максималиста – идти самым трудным и опасным путём, не теряя времени, уже на следующее утро после прибытия в Альтдорф. Самый хладнокровный из комментаторов суворовского похода – Карл фон Клаузевиц – и тот писал весьма эмоционально: «То, что Суворов потребовал этого от своей армии в том истощённом состоянии, в котором она прибыла в Альтдорф, свидетельствовало о невероятной силе воли полководца, и то, что он добился этого от неё, было свидетельством замечательной власти Суворова над духом своих войск. Осторожный полководец, если вообще можно себе представить такого полководца в подобном положении, остановился бы, а потом повернул бы вспять. Но Суворов чувствовал себя слишком сильным, чтобы отступать перед подобными трудностями, и слишком гордым, чтобы допустить даже мысль, что по собственной вине он не прибудет на тот сборный пункт борьбы, который сам назначил своим генералам. Ему не терпелось прибыть на этот сборный пункт, не теряя ни мгновения, и он его не потерял. Уже на следующее утро он выступил к Муттену» [10] Клаузевиц К.М., 2003. С. 106. .

В авангарде должен был идти отряд Багратиона – испытанного железного генерала. За ним – корпус Дерфельдена и бригада Ауфенберга. В арьергарде шёл корпус Розенберга, готовый отражать удары с тыла. Два таких удара Лекурб предпринял ещё в районе Альтдорфа. Атаки были отбиты с большими потерями для французов – и больше не повторялись. В ходе второй атаки Лекурб имел перед Розенбергом значительное численное превосходство, но русскому арьергарду удалось сберечь даже вьючных животных, умело отбивая все атаки, уничтожая противника. Этот умело организованный переход и арьергардные бои – одно из несомненных суворовских чудес. Лекурб умело маневрировал, помогая природе уничтожить суворовскую армию на переходах, но от смелой наступательной тактики ему пришлось отказаться. Розенберг показал себя несгибаемым генералом, мастером ожесточённых арьергардных боёв.

Генерал П. И. Багратион . Гравюра И. Саундерса по оригиналу С. Тончи

В пять часов утра 16 сентября войска Багратиона по узкой тропинке побрели по скалам хребта Росток. Камни осыпались под шагами солдат; подчас подошвы скользили по глине. На вершинах хребта утомлённые войска шли сквозь облака, как во сне. Переход продолжался двенадцать часов. В 17 часов авангард уже спускался в Муттенскую долину. Получив сведения о небольшом французском отряде, который дислоцировался в деревне Муттен, Багратион решил разбить его, расчищая путь для основных сил армии. Ему удалось окружить французов. Сам Багратион с егерями наступал с фронта, с левого фланга шли казаки, с правого – гренадеры. После короткой атаки русских французы сложили оружие: 150 пленных доставил Багратион своему командующему. В арьергарде суворовской армии шёл корпус Розенберга, успешно отбивший у Альтдорфа атаки Лекурба. Войска Розенберга спустились в долину вслед за вьючным обозом – и французы опасались атаковать русский арьергард.

Генерал Массена

Но чаемое соединение со свежими русскими и австрийскими частями в Муттенской долине сорвалось – и уж, конечно, не по вине Суворова и его генералов. 14–15 сентября войска Массены на берегах реки Лимата, близ Цюриха, нанесли корпусу Римского-Корсакова чувствительное поражение. Давненько русские войска не терпели таких поражений! Остатки корпуса отступили к Шафгаузену. В то же время австрийский корпус Готце был разбит дивизией Сульта у реки Линт. В бою погиб сам Готце. Теперь французы намеревались окружить в Муттенской долине и уничтожить армию Суворова. Массена публично обещал в течение нескольких дней пленить легендарного Суворова. Кто знает, насколько силён был в этом утверждении политический подтекст. Кандидатов на вакансию диктатора, которую вскоре прочно возьмёт в свои руки генерал Бонапарт, в те дни было ещё не мало. И молодой, энергичный, авторитетный Массена не был чужд политических амбиций. До Суворова дошли сведения о громких высказываниях французского генерала, а не замечать брошенных перчаток русский фельдмаршал не привык.

Что же случилось под Цюрихом с войсками Римского-Корсакова? В многочисленных биографиях Суворова этому событию (как и личности генерала

Римского-Корсакова) обычно уделяют немного внимания: бесславное поражение, которое Массена нанёс не великому русскому полководцу, а заурядному генералу Римскому-Корсакову. Но Цюрих стал поворотным пунктом Швейцарского похода, после него вся война приняла угрожающий для России и суворовской армии оборот, и рассказывать о цюрихском крахе мы будем подробнее. Тем более, что генерал Массена проявил себя в те дни как талантливейший и энергичный тактик – так и хочется сказать, перегибая палку, как генерал суворовской школы. У французов, разумеется, была и своя достойная школа.

Как мы уже знаем, русским корпусом в районе Цюриха командовал генерал-лейтенант Александр Михайлович Римский-Корсаков (1753–1840). Это

был испытанный в боях с турками и шведами 46-летний генерал, давно уже действовавший в Европе против революционных сил. Начал службу Римский-Корсаков в лейб-гвардии Преображенском полку, в 25 лет был произведён в подполковники и с Черниговским полком принял участие в польских кампаниях 1778–1779 годов. Во второй екатерининской Русско-турецкой войне он отличился, сражаясь поначалу в союзнической австрийской армии принца Кобургского – рядом с Суворовым. В 1789 году полковник Римский-Корсаков под командованием В. X. Дерфельдена участвует в сражениях при Берладе и Галаце. Именно его Дерфельден пошлёт в Петербург с известиями о победах. Императрица наградит Александра Михайловича сразу: чином бригадира, орденом Св. Георгия 4-й степени и престижным званием секунд-майора лейб-гвардии Конногвардейского полка. В 1793 году отличившийся в кампании 1790 года против Швеции Римский-Корсаков был произведён в генерал-майоры. С этого времени он принимает участие в европейских делах, защищая престолы монархий. Генерала Римского-Корсакова направили в Англию с деликатной миссией пребывать при герцоге Д'Артуа – будущем французском короле Карле X. В 1794 году русский генерал запросился волонтёром в армию союзников – Австрии и Пруссии, которая воевала против революционной Франции. Тугут принял Римского-Корсакова в армию союзников, и русский генерал участвовал во фландрийских сражениях с французами – при Турне и Флеруссе. Когда союзникам пришлось оставить Фландрию, Римский-Корсаков ринулся на восток Европы, где Суворов сражался с революцией на польской земле. Римский-Корсаков немного запоздает к штурму Праги, но присоединится к армии Суворова. В 1796 году генерал-майор Римский-Корсаков примет участие в Персидском походе графа Валериана Зубова. После смерти императрицы Екатерины вступивший на престол Павел назначит Римского-Корсакова инспектором по инфантерии. Служа в столице, генерал проявит себя перед императором, заслужит высочайшее доверие. Его производят в генерал-лейтенанты. Летом 1799 года Павел направляет корпус Римского-Корсакова в Европу, в Швейцарию, на помощь силам союзников. В июле Римский-Корсаков уже пребывал в Чехии, в Праге. В середине августа, после ухода войск эрцгерцога Карла из Швейцарии, Римский-Корсаков расположился в районе Цюриха, взаимодействуя с Суворовым и со стоящим на реке Линте австрийским корпусом Готце.