Аркадий Львов - Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе

Тут можно читать онлайн Аркадий Львов - Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Биографии и Мемуары, издательство Книжники, год 2015. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
  • Название:
    Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе
  • Автор:
  • Жанр:
  • Издательство:
    Книжники
  • Год:
    2015
  • Город:
    Москва
  • ISBN:
    978-5-9953-0361-9
  • Рейтинг:
    3/5. Голосов: 11
  • Избранное:
    Добавить в избранное
  • Отзывы:
  • Ваша оценка:
    • 60
    • 1
    • 2
    • 3
    • 4
    • 5

Аркадий Львов - Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе краткое содержание

Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе - описание и краткое содержание, автор Аркадий Львов, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Очерки и эссе о русских прозаиках и поэтах послеоктябрьского периода — Осипе Мандельштаме, Исааке Бабеле, Илье Эренбурге, Самуиле Маршаке, Евгении Шварце, Вере Инбер и других — составляют эту книгу. Автор на основе биографий и творчества писателей исследует связь между их этническими корнями, культурной средой и особенностями индивидуального мироощущения, формировавшегося под воздействием механизмов национальной психологии.

Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе - читать книгу онлайн бесплатно, автор Аркадий Львов
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Так спрашивается: что общего могли иметь их черные солнца с черным солнцем еврея Мандельштама?

Черное и желтое стало для Оси с младенческих лет постылым символом еврейства. Отпрыск жестоковыйного племени, он не искал ни обоснования, ни оправдания своей ненависти: он ненавидел — и все тут. Солнцепоклонник, певец Эллады, певец Одиссея, который воротился из дальних странствий «пространством и временем полный», — ну у кого еще вы найдете слова, чтобы они были из такого чистого золота! — он возненавидел желтый цвет, хотя желтизна спокон веку в сознании человечества была сродни солнцу.

В семнадцатом году он написал стихи с посвящением Антону Владимировичу Карташеву, обер-прокурору Синода, министру по делам вероисповеданий Временного правительства, и, с упорством параноика, «молодой левит» опять мазал ненавистной черно-желтой кистью:

Он говорил: небес тревожна желтизна.
Уж над Евфратом ночь, бегите, иереи!
А старцы думали: не наша в том вина;
Се черно-желтый свет, се радость Иудеи.

Нас не интересует в данном случае скрытая эсхатологическая параллель Вавилона, великой блудницы на Евфрате, с Петра твореньем на Неве, тогда, в семнадцатом году, тоже впавшим в великий блуд, а интересует только это: цветовая гамма — черное и желтое.

Тут я позволю себе небольшое отступление. То есть, возможно, отступление с точки зрения читателя, а в действительности никакого отступления нет.

Мне было пять лет — ровно столько, сколько Осе, когда он приехал в Ригу, к своему дедушке. Бабушку, папину маму, положили в больницу. Вдруг, в один день, бабушка сделалась желтая. Желтая, как яичный желток. Мне было страшно. Вчера она была еще белая, как стена. Еврейки, которые лежали с бабушкой в одной палате, говорили, что она тает на глазах. Но они не говорили, что она сделается совсем желтая. А она сделалась совсем желтая, я еще не видел таких желтых людей — и мне было страшно. Она протягивала руки, тоже желтые, как лицо, как глаза, которые день назад были еще голубые, — она хотела меня обнять. Она просила меня подойти к койке, наклониться, она говорила мне ласковые слова, как мама — хаисл, арцеле, но я не подходил: я боялся, мне было страшно.

Гроб стоял среди комнаты, на полу. Поверх гроба положили черное покрывало, на покрывале была вышита шестиконечная звезда — могендовид. Нити были желтые. Но это был другой желтый цвет — не бабушкина лица. Это был желтый цвет солнца, какой бывал у него вечером, когда оно пряталось на несколько минут слева, за куполом Успенского собора, в центре Одессы, на Преображенской улице, а потом, когда появлялось справа, делалось еще больше, еще желтее, и лучи его в пыльном воздухе были похожи на золотые нити.

Катафалк, на который поставили гроб, был черный, как смола, и блестел, как смола. Черные лошади, с расчесанными черными гривами и черными, с ночной синевой, хвостами, стояли неподвижно, как каменные, и старый рыжий еврей сказал: «Киндерлех, это стоит смерть». Еврей, который был рядом, пожал плечами: «Смерть? Я вижу черных лошадей. А смерть лежит — там». Он показал рукой на бабушкин гроб — под черным покрывалом со звездой Давида, шитой золотыми нитями.

Я думал: плохо, что бабушка умерла. Но хорошо, что умерла бабушка, а не мама, не папа. Пока мама и папа сделаются старые, доктора что-нибудь придумают.

Пришло время, папа, еще совсем молодой, — оказывается, бабушка тоже была молодая, даже моложе папы — сделался в один день желтый, как бабушка. Прошло двадцать пять лет, четверть века, но доктора ничего не смогли придумать.

Папу завернули в белые одежды, надели на ноги белые тапочки, положили в гроб талес, кремовый, с желтизной, с черными волосами поперек, поверх гроба положили черное покрывало со звездой Давида. Нити были светло-желтые, с платиновой прядью по контуру. В Баку на еврейском кладбище хоронили тата. Его привезли в гробу, потом вынули из гроба — покойник был завернут в тахрихим — положили на доски и понесли к могиле. Гроб с черным покрывалом и звездой Давида поставили к стене. Звезда была серебряная, слова из Торы были вытканы золотом, по краям, вдоль покрывала, вилась золотая кайма.

В центре Одессы, на Тираспольской площади, была главная парикмахерская. Здесь работали лучшие мастера. Человек, который хотел, чтобы его постригли как надо, а не так, тяп-ляп, приходил сюда. Юдка-ненормальный — когда началась война, он вдруг исчез: клиенты и мастера в один голос твердили, что он только притворялся дефективным, а на самом деле умнее нас с вами и работал на японцев, — заходил в парикмахерскую, садился возле дверей и закрывал своей головой, на длинной шее, с огромным, как заднее колено у лошади, кадыком, желтое стекло, которое сохранилось еще со старого времени.

В пасмурные дни я приходил в парикмахерскую, где было желтое стекло, чтобы дать Одессе ее настоящий цвет, какой бывает у нее от солнца. Когда Юдка закрывал своей головой желтое стекло, я ненавидел его, внутри у меня все клокотало, но что я мог сделать! Я ждал, пока мастер пошлет Юдку за пирожками, за газированной водой к греку Маноли, как только Юдка вставал, я перескакивал на его стул, и опять передо мною была желтая, солнечная Одесса.

Моя мама была портнихой — в Одессе говорили «модистка» — у француженки Иви, которая жила за углом, на Еврейской улице, она заказывала копии из парижского журнала мод. Мама объясняла заказчице: «Эту блузку нельзя шить из розового крепдешина. Эта блузка требует желтого». Заказчица морщилась: желтый — это простота.

Я удивлялся: какие глупые люди! Боже, какие глупые люди!

В музее я увидел картину: какие-то мужчины в длинных балахонах выстроились гуськом, на рукавах у них желтые заплаты. Под картиной была подпись: «Франция. XIII век. Король Людовик Святой издал приказ, чтобы евреи носили на одежде желтый лоскут».

Много лет спустя я узнал: христианские короли были не первые, кто повелел евреям носить желтый лоскут. Христианские короли заимствовали желтый лоскут у князей ислама, которые ввели его, как полагают, еще в седьмом веке, чтобы отличать израэлитов от исмаильтян. Позднее, в одиннадцатом веке, евреям Египта халиф повелел носить колокольчики и деревянную фигурку тельца, в память об их отступничестве — поклонении золотому тельцу. Еще позднее, в четырнадцатом веке, евреям велено было носить желтые тюрбаны. Впрочем, этот указ распространялся на христиан тоже.

Евреи в Папской области обязаны были носить желтые береты. Лейб-медику папы Александра VI и папы Юлия II Самуилу Царфати, который пользовался также благоволением французского короля, даровано было право не носить еврейского отличительного знака. Блестящий врач и гуманист Яков Мантино получил от папы особую привилегию: носить черный берет вместо желтого. Правда, когда Рим заняли императоры Карл V и Франциск I, а папа Климент VII, его покровитель, спасся бегством, Яков Мантино перебрался сначала в Верону, а затем в Венецию, и здесь, в Венеции, он с трудом — хотя его поддержали послы Франции, Англии и папский легат — в этот раз, увы, временно, подтвердил свое право на ношение черного берета.

Читать дальше
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать


Аркадий Львов читать все книги автора по порядку

Аркадий Львов - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.




Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе отзывы


Отзывы читателей о книге Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе, автор: Аркадий Львов. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям

Напишите свой комментарий
x