Георг Мясников - «Душа моя спокойна...»

3) Быть общенародным, обслуживать интересы областей, краев, республик, решать конкретные задачи развития культуры на местах.

Борьба этих течений и составляет историю становления и развития Советского фонда культуры. Может, потом исследователи скажут, что получилось на самом деле. Мне же по горячим следам кажется, что эта борьба истощила Фонд, забрала его силы, а когда дело подходит к итогам, то они плачевны — Фонда, как мощной общественной структуры, не состоялось. Много нового, интересного внес Фонд как зачинатель и первооткрыватель дел (благотворительность, попечительство, меценатство, аукционы, личные коллекции, дары и т. п.), но все быстро тиражируется, затирается, становится будничным и обычным. Каждый день находить новое невозможно. К кропотливой работе мы не приучены. Да и вообще Фонд без акций громкого звучания жить не может, а чтобы были акции, надо много сил и труда положить. На это многие «академики» просто не способны.

30 января. …Я не считаю дальше возможным оставаться в Фонде, принимать участие в его работе и подаю в отставку. Третьего не дано!

Попросил поручить С.Шмидту [117] Сигурд Оттович Шмидт — член Президиума СФК, известный историк. сегодня же информировать об этом Лихачева и завтра находить решение. Мне всё это порядком надоело, тошнит от всякого рода схем, да и стыдно смотреть аппарату в глаза.

На том и порешили.

Доволен, что инициатива сохранилась за мной. Как-то легче от сознания того, что тяжелый груз, который давит плечи пять лет, можно сбросить. Может, даже чуть опоздал, а может, и как раз.

Тут есть один подвох: я всегда думал и боялся, что инициативу проявит Д.С.Лихачев. То, что мы не симпатизируем друг другу, и ему, и мне ясно давно. Раскол начался после опубликования им в газете «Известия» заметки «Как бы не стать нам обкомом культуры». Он вылил на всех нас, особенно на меня, ведро грязи. Хотя подлинной подоплекой был факт, что его не берут в поездки М.С.Горбачева за рубеж. С какой обидой на Р.М. он мне говорил несколько раз. Я, естественно, информировал автора обиды. Пришлось надавить и убедить, что его надо брать в Америку. Всё было решено в последний момент, а посему он полетел в Америку, а статья о Фонде уже была сдана в «Известия». Более того, зная о возможности ее появления, академик в самолете начал писать заметки о концепции Фонда и методах организации его работы.

Вернулся из Америки, а статья только что вышла. Произвела шоковое впечатление на многих, но прежде всего на Р.М. Трудно передать ее возмущение тоном, характером статьи. Ни одного доброго слова о Фонде. Так нельзя!

Это ударило и по престижу семьи Президента. Долго собирались обсуждать, но так и не состоялось настоящего разговора. По Фонду нашему, да и по всем фондам был нанесен страшный удар, последствия которого сказываются и сейчас, будут сказываться и дальше.

Мне понравилась в этой борьбе Раиса Максимовна Горбачева. Ее две реплики:

— когда речь зашла о средствах, полученных на лотерее, он [Лихачев] заявил, что был лично у Н.И.Рыжкова и тот ему выделил деньги и только он несет материальную ответственность за их расход.

Она: а я считала, что деньги выделили всем нам, и мы все несем ответственность за дела Фонда.

— начал толковать, что ему лично очень тревожно за имидж Фонда, его авторитет.

Она: это тревожит всех и, когда появляются личные статьи в «Известиях», становится непонятным, кем и зачем создан Фонд, какую роль в нем играет Президиум.

6 февраля. Была Н.И.Катаева-Лыткина [118] Надежда Ивановна Катаева-Лыткина — председатель культурного центра, научный руководитель Дома-музея М.Цветаевой. — хранительница квартиры М.Цветаевой. Человек она мужественный, настойчивый, и сделали мы великое дело, что сохранили, а теперь и на средства Фонда восстановили дом Цветаевой. Она благодарна и сожалеет, что наше сотрудничество прекращается. Верит, что я буду постоянным гостем дома. Блажен, кто верует!

Приходится лишь сожалеть, что Фонд содержания центра не выдержит. Надо много средств. Хорошо, что взяли на себя, но плохо, что отказались от участия государства. Может потом обернуться бедой. Правда, об этом я пока промолчал. Пусть открывают. Там видно будет.

14 февраля. Последний день в этой должности в Фонде культуры. Когда вздыхают, говорю, что «всё имеет свое начало и свой конец»…

…Трудно сейчас сказать, жалею или не жалею, что ввязался в это дело. Сложно всё. Многое при начале казалось более ясным, чем в конце. Первый год, когда речь заходила о замыслах и задачах, я по три часа толковал о том, что такое Фонд и что он может. Теперь же я не нахожу и 20-ти минут, чтобы убедительно сказать, что же сделано, хотя сделано немало. Всё дело, видимо, в том, что в области привык к реально осязаемым результатам, а здесь много общего, вздыхательного. Мало же конкретики…

…Как ни страшно признаваться, но так и не нашли ту нишу в культуре, которую мог бы собою, своими делами заполнить Фонд. То же краеведение — наша забота, но мало реального, ощутимого, значимого. Сказывается у ученых академический подход — провели конференцию, значит, сделали дело. Много эпизодического, случайного.

И, наконец, самое страшное — первое время мы жили на доброй поддержке партийных органов. Ликвидация партии привела к потере этой мощной опоры. Никаким советам, администрациям, уполномоченным Президента РСФСР мы просто не нужны. У них не только до Фонда, но и вообще до культуры руки не доходят и в ближайшие годы едва ли дойдут. Как ни вякает Нерознак, что мы теперь отказались от «государственного покровительства», но это беда для Фонда. Раньше письма мешками, теперь 2–3 в неделю. Упал интерес. Да и иностранцы уже не просятся на прием и не добиваются всяких интервью, которых не делали, но попытки были постоянные.

Откол Р.М.Горбачевой, по ее инициативе, болезненно сказался на делах Фонда. Хотя теперь, когда ими утрачена власть, другого и быть не могло. Ушла она вовремя [119] После развала Союза и переименования по инициативе Д.С.Лихачева Советского фонда культуры в Российский фонд Р.М.Горбачева написала письмо в СФК о выходе из состава Президиума. .

Вот такие мысли одолевают в этот последний день. Телефоны молчат, посетителей в приемной нет. Спала горячка. Наступил покой, тишина. Очистил все ящики стола, закрутил сейф, отдал ключи и книжки от «вертушки».

…Хотели в 11.00, но что-то задержались с цветами. Собрались в Дубовом зале…

Я заключил:

— Не надо грусти. Пусть молодые приходят и продолжают начатое дело. Когда-то надо уступать дорогу.

— Мне эти годы полезны. Вернулся через 25 лет в иную Москву. Много дало общение с интеллигенцией. Она не так смотрится издалека, как вблизи. Понимание истинной цены интеллигенции очень важно.