Михаил Мягков - Фельдмаршалы XVIII века. Петр Ласси, Христофор Миних, Александр Бутурлин, Яков Кейт, Петр Салтыков

Князья Долгоруковы, видя в Бутурлине соперника и опасаясь его быстрого возвышения, постарались удалить царского фаворита от двора, что им в итоге и удалось. Александр Борисович был отправлен в Украинскую армию, действовавшую против крымских татар. С воцарением Анны Иоанновны Бутурлин как зять одного из князей Голицыных, находившихся в оппозиции к императрице, занимал второстепенные должности. В 1731–1733 гг. он находился в войсках на персидской границе, в 1735–1740 гг. был смоленским губернатором. В этой должности принимал меры к удержанию русских крестьян пограничных областей от переселения в Польшу и Литву и возвращению беглых. В 1738 г. был послан в армию фельдмаршала Миниха, участвовавшую в русско-турецкой войне. В короткое правление малолетнего Иоанна VI занимал должность генерал-кригс-комиссара – главного интенданта армии.

При восшествии на престол Елизаветы Петровны Бутурлин приводил к присяге украинское чиновничество, военных, казацкую старшину и духовенство. Елизавета, помня своего камергера и фаворита, назначила его главнокомандующим в Малороссии, а в день своей коронации произвела в генерал-аншефы. С этого времени Бутурлин вновь стал делать быструю карьеру. В ходе русско-шведской войны он командовал войсками в Лифляндии, Эстляндии и Великих Луках. С марта 1742 г. Александр Борисович Бутурлин – сенатор и московский губернатор, хотя большую часть времени проживал в Санкт-Петербурге. В последующие годы императрица по-прежнему осыпала Бутурлина своими милостями: в 1747 г. он стал генерал-адъютантом, в 1749-м – подполковником лейб-гвардии Преображенского полка, в 1751-м – кавалером ордена Св. Андрея Первозванного, в 1756-м – членом конференции при высочайшем дворе. 5 сентября 1756 г. Бутурлин получил чин генерал-фельдмаршала. Никогда до этого он не командовал крупными воинскими соединениями на театрах военных действий.

7 февраля 1760 г. императрица возвела Александра Борисовича Бутурлина в графское достоинство Российской империи, а в сентябре назначила главнокомандующим русской армией, действовавшей против Пруссии.

Бутурлину выпало заняться как раз тем, что он лучше всего умел, – наведением порядка. Пришлось прежде всего решить вопрос о зимовке армии, так как кампания этого года была уже кончена: конференция хотела, чтобы армия осталась на зимовку у Одера или, по крайней мере, в Померании, но Бутурлин видел, что это невозможно, так как нельзя было достать провианта на всю армию в этой разоренной стране. Поэтому он оставил в Померании корпус легких войск графа Тотлебена, а с остальной армией двинулся к Висле и расположился на зимние квартиры между Диршау и Торном. Во время зимовки Бутурлин заботливо подготовлял армию к кампании будущего года, которая, по мнению конференции, должна была быть решающей. Главнокомандующий прежде всего усилил расшатанную дисциплину, отменил отпуска генералов и офицеров, чье постоянное отсутствие при войсках сильно отражалось на личном составе армии, заботился о сохранении здоровья солдат и о возможно более гигиеничном их помещении и довольстве. Кроме того, ему пришлось произвести ремонт и реорганизацию обозов и конного состава: обоз был сделан более подвижным, почти весь конный состав его был заменен новым, регулярная конница и артиллерия были пополнены лошадьми. Словом, Бутурлин показал себя в эту зиму весьма способным администратором, что и было засвидетельствовано конференцией в докладе императрице в конце 1760 г.

Центральная Европа в эпоху Семилетней войны 1756–1763 гг. Бескровный Л. Г. Атлас карт и схем по русской военной истории. М., 1946.

3 мая 1761 г. Бутурлин получил приказание, отделив самостоятельный корпус войск для осады Кольберга, с главными силами идти в Силезию на соединение с австрийцами, напасть на пруссаков, окончательно разбить короля и окончить этим изнурительную для России войну.

Австрийский полководец, барон Лаудон, к тому времени знаменитый уже многими победами над войсками Пруссии, предложил Бутурлину переправиться через Одер при Лейбусе и соединиться с ним у подошвы горы. Армия Бутурлина выдвинулась на соединение с австрийцами только 1 августа. У Никольштата прусские войска напали на прикрывавшие русскую армию казацкие отряды и кавалерию – австрийцы поспешили на помощь союзникам, но были опрокинуты, а потери наших войск были ощутимы. Бутурлин и Лаудон при личной встрече изъявили знаки дружества, хотя отношения между ними были натянутыми. Лаудон был недоволен медлительностью фельдмаршала, который, со своей стороны, досадовал на Лаудона, что он подвергнул россиян неприятельскому огню, допустив сосредоточение в опасной близости прусских дивизий. Для дальнейшего развития кампании Бутурлин настоятельно требовал, чтобы австрийцы оставили горы. Армии объединились у Лигница, что теперь уже представляло серьезную угрозу войскам Фридриха Великого. Однако взаимное недоверие союзников, проволочки при определении стратегии дали прусской армии время укрепить позиции для защиты Швейдница, между Бунцельвицем и Цешеном.

Суть проволочки в принятии решения о дальнейших действиях состояла в том, что Лаудон предлагал, пользуясь численным превосходством соединенных армий, напасть на прусские укрепления. Бутурлин же, небезосновательно опасаясь больших потерь в русской армии и сомневаясь в помощи австрийцев, отстаивал мнение об окружении противника и взятии его измором: «не следует сбивать пруссаков с поста, который вскоре принуждены они будут оставить по недостатку жизненных припасов… надлежит только теснить неприятеля со всех сторон, не теряя напрасно людей, для одержания победы над ним». Лаудон, жаждавший покорить Силезию, не раз являлся в ставку Бутурлина, убеждая его в потребности напасть на пруссаков, воспользовавшись удобным для этого временем, но тем не менее самостоятельных действий не предпринимал. Русский фельдмаршал же необходимости в этом по-прежнему не видел: «Если пруссаки нападут на австрийскую армию, – говорил он, – то я прикажу, в защиту оной, отрядить корпус». Упорство фельдмаршала до того огорчило Лаудона, что он занемог желчной коликой и, получив облегчение, имел неосторожность начертать план военным действиям россиян, что только усилило холодность в отношениях военачальников.

Войска простояли в бездействии целый месяц, продовольствие подходило к концу, и 13 сентября Бутурлин отступил от Бунцельвице, оставив в поддержку Лаудона двадцатитысячный корпус Чернышева. Бутурлин перешел у Штенау Одер с целью взять Глогау, а оттуда идти в Померанию, на помощь к Румянцеву. Но и это предприятие оказалось неисполнимым: пруссаки, действуя на тыл русской армии, прерывали сообщения с Познанью и корпусом Румянцева.