Елизавета Аносова - Федор Толстой

Граф Федор Толстой предстал в портрете художником и скульптором. Его полный непринужденности облик исполнен чувства собственного достоинства. Рядом с ним те, кто ему дороги, - любимая жена Анна Федоровна и «небесная радость», дочь Лиза. Пластическое решение барельефа, гибкость плавных линий, обрисовывающих фигуры, изящество складок античных одежд, сквозь которые проступает совершенство форм, чувство гармонии рождены еще одной любовью Толстого - античной культурой. Величавая торжественность барельефа пронизана и идиллической безмятежностью, и той долей чувствительности, которые связывают мироощущение Толстого с сентиментализмом. Искренность и простодушная непосредственность (даже парадный портрет, своеобразный итог прожитых лет, не избежал ни любимого Гектора, ни листьев подорожника) стали обязательной составляющей будущих художественных образов мастера.

Через шестнадцать лет неожиданное, но оказавшееся счастливым стечение некоторых обстоятельств способствовало появлению еще одного Семейного портрета (1830), ставшего одним из лучших произведений и самого мастера, и русского портрета XIX века. Толстой решил овладеть тайнами масляной живописи. «По секрету» и, «не спрашивая ни у кого совета», со свойственной ему настойчивостью он в течение нескольких недель освоил новую для себя технику. Один из профессиональных споров художников того времени - нужно ли писать дальние планы перспективных видов или натурных пейзажей с той же тщательностью прорисовки всех подробностей, как и ближних, - был интересен и Толстому. Чтобы доказать, что можно дальние и передние планы и все предметы написать предельно отчетливо и сохранить целостность общего впечатления, он, овладев еще и «перспективным письмом», написал в только что освоенной технике масляной живописи анфиладу трех парадных комнат своего дома.

Автопортрет (с пуделем).

Рисунок

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Когда картина была закончена, художники отметили, что, действительно, с равной мерой отчетливости были написаны и комнаты и предметы в них, но заметили также, что комнаты пустоваты. Толстой велел пришить к картине с левой стороны холст такой величины, чтобы можно было написать первую комнату во всю ее длину. Около стола, под картиной Клода Верне, Толстой написал себя и свою семью: супругу Анну Федоровну и дочерей - Елизавету и Марию.

Скульптор предстал в портрете воплощением воли и энергии. Зримое воплощение его творческой деятельности - скульптурная композиция, задуманная Толстым как символ победы силы духа человека над физической силой зверя.

Толстой писал портрет долго, с тщательностью миниатюриста. Любовно и внимательно всматриваясь в облик жены и дочерей, он, уловив их характерные особенности, представил в них вечные женские образы.

Граф и графиня в портрете - диалог и единение мужской силы и очарования женственности, независимой активности и мягкой стойкости, твердости и изысканности.

Старшая дочь Елизавета, с томной грацией рассматривая что-то миниатюрное - камею или медаль, задумалась. Младшая Мария, упершись ручкой в бок, смотрит прямо на зрителя.

Семейный портрет. 1830

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Творец, Муза и дочери - Мечтательница и Строптивица - с кудрявыми головками и в одинаковых платьицах.

Решая профессиональные задачи, Толстой неожиданно создал картину своего семейного счастья и той атмосферы аристократизма и уюта, которая царила в его доме на Васильевском острове.

Пропорции небольших ампирных интерьеров этого дома создают ощущение простора и уюта. Стены залы, гостиной и спальни оклеены «французскими бумажками», так называли обои в начале XIX века. Копии с античных статуй Аполлона и Венеры, люстра-лира, осеняющая пространство гостиной, напоминают об увлечении искусством обитателей этого дома. В спальне, около зеркала на античном пьедестале, - терракотовый бюст бога сна Морфея (1822), лучшее скульптурное произведение Толстого. Бог сна представлен с закрытыми глазами, с небольшими крыльями на голове в знак быстроты сновидений и в венке из цветов люпина, которым древние греки приписывали усыпляющие свойства. В 1852 году Толстой повторил бюст Морфея в мраморе.

Дневной свет заполняет комнаты. Толстой внимателен к малейшим изменениям света и теней. Свет ложится отсветами на пол, перемежаясь с тенями от простенков окон, и постепенно угасает, не добравшись до прячущейся в углах и за дверями темноты. Лирическое переживание пространства, тихая жизнь предметов мебели, скульптуры, уютность облика женщины, расположившейся с вышиванием у окна, - все выражает интимность и поэтичность неспешного течения жизни.

Воскресные вечера, маскарады, любительские спектакли, непременно дававшиеся по случаю чьих-либо именин, собирали молодых литераторов и поэтов, молодых офицеров Главного штаба и гвардейских офицеров. Осенью 1825 года был устроен маскарад, на котором три аркадских пастушка исполнили трио на кларнетах. Это были Кондратий Рылеев, Александр Бестужев и композитор Алексей Верстовский. А в декабре Рылеев и Бестужев вышли на Сенатскую площадь. До восстания декабристов частыми гостями в доме бывали Федор Глинка, братья Бестужевы, Сергей Трубецкой, Никита и Александр Муравьевы, Сергей Муравьев-Апостол.

Толстого волновали идеи нравственного самосовершенствования и судьба России, «...придет же когда-нибудь время и для России, когда в ней будут служить верою и правдою на пользу дорогого отечества - не по чинам и не по протекции, а по личным способностям и знаниям дела, для которого поставлены»[ 1Э.В. Кузнецова, указ, соч., с. 205.]. В распространении нравственности, просвещения, образования он видел возможность совершенствования общества и избавления народа от нищеты и крепостничества. В юности он активно участвовал в деятельности масонских лож, а позже был инициатором создания и организатором бесплатных школ для детей бедноты. В 1818 году Толстой стал членом «Союза Благоденствия». Во время тайного голосования, определявшего форму государственного устройства России, он отдал свой голос за республиканскую форму правления в России. Толстой был против всякого насилия, поэтому связи его с «Союзом Благоденствия» ослабевают, и в дальнейшей деятельности будущих декабристов он участия не принимал. «Боже мой, - писал Толстой, переживая гибель и ссылку друзей, - сколько молодых людей... умных, даровитых, превосходно образованных, истинно любивших свое отечество, готовых для него жертвовать жизнью, которые могли бы впоследствии по своим благородным качествам души и сердца, по уму и образованности быть усердными деятелями на пользу родного края, поборниками правды и защитниками угнетенных, несчастным, необдуманным, несбыточным заговором и явным восстанием погубили навсегда себя и лишили отечество полезных ему слуг»[ 1Записки графа Ф.П. Толстого, с. 16.].