Коллектив авторов - Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе

Джордж и его попутчик шли уже больше трех часов, но никаких признаков фермы ими не просматривалось. Уже зародились сомнения, не сбились ли они с пути. Но вскоре они были остановлены испанским пограничным патрулем…

Испанцы сначала отнеслись к ним дружелюбно. Поместили их в деревенской гостинице, в которой уже жило несколько человек, пришедших в Испанию тем же путем. Беженцы были уверены, что скоро их всех отвезут в Мадрид, где они свяжутся с консульствами своих стран по вопросу об отправке на родину.

Но этого не произошло. В то время тысячи беженцев хлынули в Испанию через французскую границу. Среди них были люди, бежавшие в неоккупированную зону Франции, которым теперь снова пришлось спасаться от немецких захватчиков. Большинство из них было интернировано. Эта же участь постигла и Джорджа Бихара.

Старый полицейский автобус прогрохотал по разводному мосту и остановился перед тяжелыми двойными воротами с парой башен. Это была старинная испанская тюрьма, много повидавшая за несколько веков своего существования. Джорджу не верилось, что он расстается со свободой и через несколько минут станет заключенным этой тюрьмы. В душе он надеялся, что после небольших формальностей, проверки и регистрации документов, его путешествие продолжится дальше, в Мадрид. Наверное, так думали и многие пассажиры автобуса, выходя на большой тюремный двор.

Но вот подошедшие к ним охранники стали отделять мужчин от женщин и две группы повели через решетчатые двери в разные стороны здания. Теперь уже ни у кого не было сомнения, что они попали в тюрьму.

Сидевший за столом охранник записывал данные вновь прибывших, а его коллеги в это время отбирали у них личные вещи. Кто-то спросил у молодого парня с веселыми озорными глазами, ловко выбрасывавшего на пол из рюкзаков и чемоданов рубашки, брюки и ботинки, почему их, беженцев, помещают в тюрьму.

— Вас с каждым днем становится все больше и больше, гостиниц не хватает. Не держать же таких хороших людей под открытым небом, — с улыбкой ответил тот.

После этого вопросов тюремщикам никто не задавал, на другие ответы не рассчитывали.

Камера была вся из бетона — стены, потолок, пол. Никакой мебели, за исключением голых нар. На ночь на семь человек дали два одеяла. Камера не отапливалась, а ночи в конце ноября были прохладными. Спать на нарах, укрываясь только двумя одеялами, все не могли. Тогда молодой поляк Ежи Брыльски предложил положить одно одеяло на пол, лечь на него, прижавшись друг к другу, и укрыться другим. Так потом и спали.

Вскоре их перевели в лагерь для перемещенных лиц Мирандо дель Эбро, где испанское правительство содержало граждан союзнических держав, пытавшихся найти убежище на территории Испании. А через несколько месяцев, после долгих мытарств, забастовки и, голодовки, многих из них, в том числе Джорджа и Ежи, отправили в Англию.

О Ежи и о разговорах с ним в тюремном дворе он вспомнил только через много лет, в мае 1961 года, когда был помещен в лондонскую тюрьму Уормвуд-Скрэбс.

Как только большой пассажирский пароход стал на рейде порта Гринок, на палубе сразу же появились представители английских иммигрантских властей. Началась проверка документов вновь прибывших репатриантов.

Видимо, путевые документы Джорджа не внушали им доверия, поскольку вместе с группой репатриантов его отвезли в лондонский район Ист-Энд, где поместили в большой кирпичный дом, служивший раньше приютом для престарелых. Там они и провели неделю под охраной солдат гвардейского гренадерского полка.

Ему хотелось поскорее найти мать и сестер, и он был жестоко разочарован тем, что, прибыв наконец в Англию, вновь, уже в который раз, стал заключенным. И это в стране, подданным которой он являлся и боролся вместе с ней с фашизмом!

Каждый день кого-нибудь из заключенных вызывали с вещами и он больше не возвращался. Джордж иногда наблюдал через окно, как кто-либо из этих счастливчиков бодрой походкой спешил к автобусной остановке. Сердце его сжималось от боли, так хотелось выйти из этого проклятого дома, одному, без осточертевших ему за последнее время всяких сопроводителей и охранников, пройтись по лондонским улицам, перекусить в каком-нибудь небольшом кафе, а потом сразу же заняться поиском близких. Но свобода, казавшаяся в двух шагах от него, по-прежнему оставалась недосягаемой.

Когда в их комнату входил охранник, держа в руке клочок бумаги, Джордж думал, что сейчас вызовут его, и рука тянулась к заранее собранному портфелю. Но этого так и не последовало. Оставшимся репатриантам сказали, что их переводят в «Викторианское патриотическое училище».

Столь странное название вызвало много разговоров у будущих обитателей этого заведения. Многие всерьез считали, что там им будут прививать чувство патриотизма, а затем, успешно сдавших экзамен, отпустят на волю. Но на самом деле это училище представляло собой Центр по изучению беженцев и репатриантов с целью выявления среди них немецкой агентуры. Центр не имел ничего общего со своим названием и именовался так, поскольку раньше там помещалось училище по подготовке участников движения Сопротивления на случай вторжения немцев в Англию.

Этот Центр произвел на Джорджа даже более гнетущее впечатление, нежели бывший приют для престарелых. Здание было обнесено колючей проволокой, охраняли его вооруженные солдаты.

На допрос Джорджа вызвали на следующий день после прибытия. В небольшой комнате сидел молодой темноволосый человек в форме капитана контрразведки. Он попросил Джорджа присесть напротив него, держался с ним вежливо, но холодно. Сначала капитан попросил Джорджа все подробно рассказать о себе. Особенно его интересовало, каким образом и при чьей помощи ему удавалось переходить границы. Все это он аккуратно записывал, иногда задавал уточняющие вопросы. Так они работали два дня. На третий день контрразведчик около двух часов задавал Джорджу вопросы о некоторых моментах его путешествия по оккупированным фашистами странам. Очевидно, он делал это с умыслом, чтобы убедиться в отсутствии расхождений в показаниях своего подопечного. После этого Джорджа не вызывали несколько дней, а потом пригласили к начальнику Центра.

Им оказался высокий седой полковник. Он сказал, что удалось найти мать Джорджа, и даже разрешил поговорить с ней по телефону. Но перед тем, как передать Джорджу трубку, попросил маму описать внешность своего сына.

Трудно передать состояние Джорджа, услышавшего через долгие годы разлуки голос матери. Час спустя она была уже в его объятиях…

Первые несколько дней свободной жизни Джорджа в Лондоне прошли в большой суматохе. Наконец-то после долгой разлуки собралась вся их семья. Адель и Елизабет с утра до вечера работали в лондонских госпиталях и дома проводили практически только субботу и воскресенье. В эти дни у них собирались знакомые. Все были заинтересованы неожиданным приездом Джорджа с оккупированного немцами континента и ему по нескольку раз приходилось пересказывать свои приключения.