Александр Клинге - Ленин. Самая правдивая биография Ильича

Надо вовремя взяться за ум. Надо проникнуться спасительным недоверием к скоропалительно быстрому движению вперед, ко всякому хвастовству и т. д. Надо задуматься над проверкой тех шагов вперед, которые мы ежечасно провозглашаем, ежеминутно делаем и потом ежесекундно доказываем их непрочность, несолидность и непонятость. Вреднее всего здесь было бы спешить. Вреднее всего было бы полагаться на то, что мы хоть что-нибудь знаем, или на то, что у нас есть сколько-нибудь значительное количество элементов для построения действительно нового аппарата, действительно заслуживающего названия социалистического, советского и т. п.

Нет, такого аппарата и даже элементов его у нас до смешного мало, и мы должны помнить, что для создания его не надо жалеть времени и надо затратить много, много, много лет. (…)

Нам надо во что бы то ни стало поставить себе задачей для обновления нашего госаппарата: во‑первых – учиться, во‑вторых – учиться и в‑третьих – учиться и затем проверять то, чтобы наука у нас не оставалась мертвой буквой или модной фразой (а это, нечего греха таить, у нас особенно часто бывает), чтобы наука действительно входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент быта вполне и настоящим образом».

От проблемы реформирования Рабкрина, органа, на который он возлагал особые надежды, Ленин перешел к международной ситуации.

«Система международных отношений, – писал он, – сложилась теперь такая, что в Европе одно из государств порабощено государствами-победителями – это Германия. Затем ряд государств, и притом самых старых государств Запада, оказались, в силу победы, в условиях, когда они могут пользоваться этой победой для ряда неважных уступок своим угнетенным классам, – уступок, которые, все же, оттягивают революционное движение в них и создают некоторое подобие «социального мира».

В то же время целый ряд стран: Восток, Индия, Китай и т. п., в силу именно последней империалистической войны, оказались окончательно выбитыми из своей колеи. Их развитие направилось окончательно по общеевропейскому капиталистическому масштабу. В них началось общеевропейское брожение. И для всего мира ясно теперь, что они втянулись в такое развитие, которое не может не привести к кризису всего всемирного капитализма.

Мы стоим, таким образом, в настоящий момент перед вопросом: удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при нашей разоренности до тех пор, пока западноевропейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму? Но они завершают его не так, как мы ожидали раньше. Они завершают его не равномерным «вызреванием» в них социализма, а путем эксплуатации одних государств другими, путем эксплуатации первого из побежденных во время империалистической войны государства, соединенной с эксплуатацией всего Востока. А Восток, с другой стороны, пришел окончательно в революционное движение именно в силу этой первой империалистической войны и окончательно втянулся в общий круговорот всемирного революционного движения.

Какая же тактика предписывается таким положением дел для нашей страны? Очевидно, следующая: мы должны проявить в величайшей степени осторожность для сохранения нашей рабочей власти, для удержания под ее авторитетом и под ее руководством нашего мелкого и мельчайшего крестьянства. На нашей стороне тот плюс, что весь мир уже переходит теперь к такому движению, которое должно породить всемирную социалистическую революцию. (…)

Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение, так что в этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена».

Ленин продолжал верить в мировую революцию. Однако теперь он считал, что эта революция придет не с Запада, а с Востока, со стороны тех зависимых и бедных стран, которые начали поднимать голову в борьбе с сытой и процветающей Европой.

В начале 1923 года казалось, что дела Ильича медленно идут на поправку. Он начал диктовать все более и более длинные тексты. Однако 10 марта Ленин вновь перенес сильный удар, правая сторона его тела была парализована полностью. Он страдал от бессонницы и ужасных головных болей и почти не мог говорить. Только через два месяца он окреп настолько, чтобы появилась возможность перевезти его из Кремля в Горки, не подвергая опасности его жизнь. Время, когда Ленин оказывал хоть какое-то влияние на развитие событий в советском государстве, ушло в прошлое. Политически он уже умер. Оставалось ждать, когда наступит физическая смерть. К этому моменту все, кто окружал его, окончательно утратили надежду на выздоровление.

И Мария, и Надежда неотлучно находились при Ленине. Когда он смог более или менее членораздельно говорить, он обратился к ним с просьбой добыть ему яд. Они отказали. Врачи, осматривавшие Ленина, так и не смогли прийти к заключению относительно характера его болезни. Окончательный диагноз стал известен только после его смерти: это был атеросклероз, поразивший левую сонную артерию. Течение болезни было не вполне типичным для атеросклероза – параличи исчезали сравнительно быстро, не было болей в сердце, а интеллект сохранялся в полном объеме до последних дней жизни. Только вскрытие дало возможность поставить окончательный диагноз. В то же время до сегодняшнего дня остается спорным, какой вклад в развитие болезни внесла пресловутая пуля. По мнению ряда медиков, «вокруг пули возникла гематома, что привело к сдавливанию сонной артерии, и именно в этом месте на внутренней стенке артерии начали образовываться атеросклеротические бляшки, т. е. стал развиваться атеросклероз, который в дальнейшем привел к нарушению мозгового кровообращения». Другие, не менее именитые специалисты, полагают, что решающую роль сыграла наследственность – отец Ленина, тоже не щадивший себя на работе, скончался примерно в таком же возрасте от той же болезни.

В июле 1923 года Ленин попросил отвезти его в Кремль. Он посетил свою старую квартиру, пустой зал заседаний Совнаркома. Попросил взять с собой кое-какие книги. Это был последний его приезд в столицу. К осени Ленин начал ходить, а к Новому году в Горках организовали елку для местных ребятишек. Приехал навестить Ленина и Гора Лозгачев.

«Гуляли, пользовались каждым днем, когда можно было поехать в сад, в парк. Сознание полное. Владимир Ильич усмехался на шутки. Искали грибы, что Владимир Ильич делал с большим удовольствием, много смеялся над моим неумением искать грибы, подтрунивал надо мной, когда я проходил мимо грибов, которые он сам видел далеко издали, – рассказывал о событиях осени 1923 года один из очевидцев. – Ужиная с нами, угощал нас и сидел подолгу, участвуя в разговоре своим немногосложным запасом слов, который в конце концов мы в значительной степени научились понимать. Во все эти посещения при мне он всегда был весел».