Илья Эренбург - Борис Слуцкий: воспоминания современников

Глушкову он считает умной женщиной…

2 сентября. У Слуцкого. Седые усы торчат двумя кустами. Говорит невнятно. И как-то странно, по-старчески…

Говорит, впрочем, умно. Спрашивает о событиях и знакомых. Появились даже проблески планов на будущее.

Очень тяжело все это.

10 октября. Неужели умер Глазков? В болезни Слуцкий — лучшие поэты нашей генерации.

7 ноября. Каждый день звонит Слуцкий. Голос старческий и больной.

— Чувствую себя очень плохо.

При этом какой-то обычный для него прежнего интерес к миру. Вероятно, новая стадия болезни.

Лене советовал работать.

20 ноября. Утром съемка фильма о Борисе.

30 ноября. Слуцкий упорно отказывается от встречи.

1980 год.

12 июня. Стихи Слуцкого в «Дружбе народов». Хорошие.

5 ноября. Слуцкий никого к себе не допускает.

1981 год .

28 июля. Похороны Сергея (Наровчатова).

Слуцкий стоит в почетном карауле. По выходе: «Уйдешь?» — «Уйду». Но не ушел и простоял всю панихиду.

Ввели старую Лидию Яковлевну [мать Наровчатова. — П. Г .]. Слуцкий представился ей: «Я Слуцкий. Пришел разделить ваше горе».

29 сентября. Очень плох Слуцкий.

1982 год.

7 мая Звонил Слуцкому в Тулу, поздравлял с днем рождения.

— Как ты себя чувствуешь?

— Плохо.

— Прочитал твою детгизовскую книгу. Это лучшая твоя книга.

— Прислать тебе «Залив»?

— Нет. Я ничего не читаю.

1983 год .

8 ноября. Звонил Слуцкому в Тулу. Голос его довольно бодрый. Как обычно, расспросил обо всех. Я спросил о самочувствии. «Плохо».

Разговор скоро исчерпался.

1984 год.

7 мая. Звонил Слуцкому. Он мертв.

1986 год .

20 марта. 23 февраля утром скончался Борис Слуцкий. Одна из самых больших потерь.

1989 год.

15 октября. Обдумывал воспоминания о Слуцком.

10 ноября. Выступал на вечере памяти Слуцкого.

7 декабря. Пишу о Слуцком.

* * *

[71] Здесь и далее: Из «Общего дневника».

25 декабря 1981 года. Слуцкий свое восхождение воспевает как социальную норму. В этом он учитель Евтушенко. Но у него есть совесть.

9 марта 1986 года. Разница между мной и Слуцким в том, что он принадлежит к легендам, а я к мифам.

26 апреля 1987 года. Чтобы написать поэму, вовсе не нужен сюжет. Сюжеты подворачиваются сами. Нужно объемное состояние чувства. Нужно «поэмное сознание».

У Слуцкого его никогда не было.

* * *

[72] Здесь и далее: Из переписки с Петром Гореликом. («Нева», 1998, № 9).

5.6.64. Твой друг Слуцкий недавно вернулся из Коктебеля, куда уехал внезапно, повергнув всех в изумление и даже некоторый страх. Вообще в страхе он держит всю литературную Москву, включая даже такого отважного человека, как Илья Григорьевич. Опасаемся, что он скоро начнет пугать и вышестоящие инстанции. Что тогда будет с нами — не знаю. Меня он вряд ли пощадит.

С. 178 .

12.6.67. Видел дважды Бориса. Он очень встревожен болезнью Тани. Очень их жалко.

С. 179 .

21.2.77. Получил твое печальное письмо о похоронах [хоронили Таню — жену Бориса Слуцкого. — П. Г .]. Жалко, страшно жалко Бориса. Все эти дни пытаюсь написать ему письмо, но так отвык от разговора с ним, что все боюсь — не наткнусь ли на что-нибудь болезненное и неприятное ему. А пустое письмо писать не хочется. И едва ли оно ему нужно…

Мы, конечно, не представляем себе, каковы были реальные отношения между Борисом и Таней. Но думаю, что для него она огромное переживание. Он натура глубокая, глубинная, и такое не может не оказать сильного влияния на всю его последующую жизнь. Смягчится ли он, захочет ли дружбы? Или, наоборот, замкнется, станет еще (неразб.) и замкнутее. Кто знает!

С. 183 .

15.10.77. …Всегда свербит мысль о Борисе. Конечно, хорошо бы было, если бы все трое [Д. С. имеет ввиду, кроме меня, Исаака Крамова. — П. Г .] собрались около него, но кажется, сейчас это невозможно, хотя бы для тебя…

С. 185 .

8.7.78. Еще одно приятное в твоем письме — сообщение, что Борису получше. То же пишет и Изя. Пришли мне телефон больницы, отсюда же можно позвонить.

С. 187 .

16.9.79. Был у Бориса. Он физически выглядит очень плохо — стар, слаб… Но впервые услышал от него планы на будущее. Тогда его должны были выписывать через две недели — то есть сейчас. Он собирался поехать к Фиме, но предварительно хотел что-то сделать в Москве. Это меня скорее испугало, чем обрадовало. Меня он встретил очень приветливо. Мы часа полтора с ним гуляли. Два месяца у него никто не был. Мне кажется, что об этом он говорит с горечью. Его идея, что он не хочет никого видеть, видимо, в значительной мере самозащитная. Близких людей он видеть хочет…

С. 188.

20.2.1980. Два дня как мы из Москвы… Бориса я не повидал. Дважды убеждал его по телефону встретиться, но он решительно отказывался и, кажется, мало кого или вовсе никого не видит. Как с ним будет, долго ли пробудет с ним Фима — ничего не знаю. Борис как-то твердо (как всегда у него) настаивает на своем сумасшествии, как будто принял решение быть сумасшедшим. Часть ли это болезни или часть Бориса — не могу решить….

С. 189 .

25.6.1980. Несколько дней назад получил подробное письмо от Шуры Шапиро [друг Д. С., поэт, врач. — П. Г .] с описанием встреч со Слуцким. Грустная, безнадежная картина. Как-то постоянно отгоняю от себя мысли о Борисе, понимая, что здесь ничего не поделаешь. В письме Шуры очень точно передан Борис со всеми прежними свойствами, но деформированный и уже, конечно, не он. Плакать хочется от жалости и бессилия.

С. 190 .

25.8.1981. Недавно получил очень тревожное письмо от Шуры Шапиро о Борисе. Тот позвонил ему и потребовал, чтобы Шура помог ему в самоубийстве. Правда, вскоре позвонил снова и сказал, что дело отменяется. Шура в панике написал мне, и я посоветовал сообщить об этом врачу и Фиме. Впрочем, он сам догадался по телефону, что для врача это было неожиданностью и он сильно встревожился. Велел Шуре отговаривать и тянуть, если просьба будет повторена.

Мне кажется, что это не категорическое решение. Зачем тогда было бы ввязывать в это Шуру. Видимо, ему нужен человек, с которым он мог бы прокручивать этот сюжет. И надо сказать, что лучшего чем Шура он не нашел бы.

С. 191.

Пеца недавно звонил, говорил, что тебе получше. Надеюсь, что ты уже не в больнице.

Знаю, как ты не любишь всякого рода выражения чувств, поэтому опускаю эту часть письма. Могу сказать только, что всегда помню о тебе, люблю тебя.

Мы уже таки давно не разговаривали толком и так разделили свою душевную жизнь, что трудно писать о чем-нибудь существенном. Не знаешь, с чего начать. А может быть, к чему-то и надо вернуться, потому что во мне всегда жило печальное чувство нашей разлуки. Возвращение может быть началом чего-то нового, которое окажется нужным нам обоим.