Альфред Руббель - «Тигры» в снегу

В апреле 1944 года его, меня и фанен-юнкера Ханса Левандовски перевели в 500-й танковый резервный батальон в Падерборн, а оттуда откомандировали на офицерские курсы в Ордруф. Там его опять постигла неудача, его, как «неопытного» танкиста, что определялось отсутствием Железного креста первого класса, перевели в пехоту, в которой не хватало офицеров по причине больших потерь. Ханс был очень расстроен, его настроение сутками менялось от бешенства к прострации. Но, к его счастью, в этот момент Гудериан был реабилитирован и назначен генералом-инспектором танковых войск. Одним из первых его мероприятий было возвращение обратно личного состава, переведенного в пехоту. Ханс опять попал в черные. Пока я лежал с малярией и затем повторял курс обучения, Ханс, в августе 1944 года, стал лейтенантом и воевал с нашим батальоном в Нормандии. Я вернулся в батальон в январе 1945-го и встретил там Ханса, воевавшего с июля 1943 года и до сих пор ни разу не раненного. Так как мы оба теперь служили в штабе батальона, мы часто виделись. Хотя мы были совсем разными, стали хорошими друзьями. Ханс был на три года старше меня и, в отличие от меня, был честолюбив и немного педантичен. Я от моего отца унаследовал сангвинический темперамент и находил что-то хорошее даже в самых скверных ситуациях, а он мог быть очень злым, и мне приходилось с трудом приводить его в порядок.

Война для нас закончилась 9 мая 1945 года возле Брюнна. До того, 2 мая, в Сочерле в Чехии, мы хорошо отметили день рождения Ханса. Мы все знали, стремительно надвигается катастрофа, формы и масштаб которой не имеют исторических прецедентов. Это было неизбежно, можно было лишь надеяться на то, что нам повезет. Для меня было ясно только одно: в русский плен я не пойду! При роспуске остатка батальона у Добруша 10 мая 1945 года мы с Хансом разделились, он поехал на машине, а я пошел пешком. Мы поменялись адресами. Ханс знал, что его семья — жена, дочь и мать — нашли приют в Баварии, недалеко от Штаффельштайна, в замке Оберау.

Ханс скоро должен был бросить свой «Кюбельваген» (Лоханку) и, не попавшись американским патрулям, быстро нашел свою семью. Мне это обошлось гораздо дороже, я медленно продвигался вперед по горам, по липкому снегу, среди американских патрулей, один из которых прострелил мне ухо. Наконец, после того как я получил мое свидетельство о демобилизации, я направился в Оберау к Хансу, который уже почти четыре недели был там.

Нам как-то надо было начинать новую жизнь. У Ханса в Ганновере был двоюродный брат, капитан Боч, который много лет служил там и мог чем-то помочь. Ханс устроился работать на «Ганомаг», переводчиком между русскими рабочими и начальством. Потом ассистентом в танцевальную школу. Потом он великолепно разругался с владелицей школы и открыл собственную, которая стала одной из лучших в Германии. Он умер в 1978 году от инфаркта. У меня никогда не было лучшего друга. Помню, он, происходящий из Эстонии, говорил мне с прибалтийским акцентом: «Чем дальше на восток, тем меньше становятся тазы для умывания и тем больше становятся сосуды для питья. А там, где они равны по объему, — вот оттуда происходишь, ты, Руббель».

Могилы солдат 503-го тяжелого танкового батальона у Покровское, недалеко от Миуса, в феврале 1943 года.

Ханс фон Хагемаистер с повязкой на голове едет на мотоцикле с коляской в окрестностях Харькова, лето 1943 года. На заднем плане легкий бронетранспортер.

Одна из многих немецких солдатских могил, оставшихся в огромной России.

Ханс фон Хагемайстер позже стал лейтенантом, здесь он еще фельдфебель.

Оставшиеся в живых солдаты 503-го тяжелого танкового батальона чтят память своих погибших товарищей.

Они погибали на полях боев в России, на Украине, в Польше, во Франции, в Венгрии, в Австрии и в Чехословакии.

Война, которую они не хотели, забрала их юные жизни. Их родина, веря в которую они умирали, позволила, чтобы их честь была поставлена под сомнение, и их солдатский долг стал преступлением и был проклят.

Из 1-й роты в боях погибли 80 товарищей: 7 офицеров, 27 унтер-офицеров, 46 солдат. (список фамилий пропущен)

Из 2-й роты в боях погибли 68 товарищей: 3 офицера, 22 унтер-офицера, 43 солдата.

(список фамилий пропущен)

Список погибших 2-й роты велся только до 31 декабря 1944 года.

Из 3-й роты в боях погибли 59 товарищей: 2 офицера, 22 унтер-офицера, 35 солдат.

(список фамилий пропущен)

Список погибших 3-й роты не полон, так как отсутствуют источники.

Мы знаем 207 имен погибших из трех танковых рот. Ни число, ни имена погибших из других рот

— штабной роты;

— роты снабжения;

— роты ремонтной мастерской;

нашего батальона не известны.

Мы чтим память этих верных и беззаветных помощников танковых рот.

До конца войны ориентировочно 300 солдат нашего батальона попали в советский плен, только часть из них известна по именам. До сегодняшнего дня неизвестно, кто из них умер в плену. Мы чтим память товарищей, которые погибли в плену. Вместе с их родственниками мы скорбим об убитых и пропавших без вести, чья участь до сих пор неизвестна.

Количество погибших из штабной роты, роты снабжения и роты ремонтной мастерской не поддается подсчету, потому что не имеется полных источников. Численность их личного состава насчитывала 633 человека, число погибших в бою мы оцениваем в 200 человек. Из этих рот примерно 500 человек попали в русский плен до конца войны, из них, по оценкам государственных ведомств, погибло около 35 %, что дает нам еще 170 погибших. Таким образом, общее число погибших из нашего батальона равняется 580 человекам.

Военные потери 503-го тяжелого танкового батальона: численность личного состава около 1000 человек, включая желающих помочь. Погибли: офицеров 50 % из 2814 унтер-офицеров 26 % из 27 972 рядовых 24 % из 598 148 Итого 905 234.

Военные остановки Альфреда Руббеля, 1939-1945-й.

— 5 318 000 мертвых (погибшие, пропавшие без вести, умершие в плену).

— Каждый восьмой немецкий мужчина погиб на войне.