Владимир Семичастный - Лубянка и Кремль. Как мы снимали Хрущева

Позже выяснилось, что установить контакт с западными секретными службами Пеньковский пытался несколько раз, и прежде всего — с американцами. Однако прошло определенное время, прежде чем он добился успеха.

Еще в августе 1960 года он передал американцам письмо, в котором предлагал свои услуги. Не дождавшись ответа, стал искать контакты с британской и канадской разведками, используя свои встречи по линии Госкомитета с предпринимателями, приезжавшими в нашу страну. Помогло ему и то, что офицер, занимавший такое положение, какое занимал Пеньковский, мог иметь сведения практически о любом туристе, приезжавшем — к нам, и после основательной проверки попросить его о помощи.

Англичане вполне логично отнеслись к нему сначала с подозрением: так просто достигнутый успех и на таком высоком уровне вполне мог оказаться советской провокацией. Добровольное стремление к сотрудничеству всегда побуждает действовать осторожно. Однако спустя некоторое время и после основательных проверок англичане все-таки поверили, что советский полковник на самом деле стремится стать их агентом.

В своих разговорах с работниками западных спецслужб Пеньковский, чтобы подчеркнуть свою значимость и преданность Западу, утверждал, что антикоммунизм у него в крови, что его отец в свое время боролся с «красными». Но подобное было абсолютно исключено: кадровая проверка будущих разведчиков была очень строгой. Сведения о родственниках проверялись еще до принятия курсанта в школу разведчиков и его посылки за границу. Если бы то, что Пеньковский сообщал своим западным хозяевам, отвечало действительности, он никогда бы не оказался среди военных разведчиков.

Не подтвердились и рассказы Пеньковского о том, что брат его деда, Валентин Антонович Пеньковский, был начальником штаба военного округа на Дальнем Востоке, а потом в Белоруссии. Такой человек действительно существовал и названные посты занимал. В Великую Отечественную войну он сражался под командованием Родиона Яковлевича Малиновского. Однако тот Пеньковский не имел с нашим «героем» ничего общего, кроме фамилии. Такой вымысел нужен был Олегу Пеньковскому для того, чтобы усилить свою значимость в глазах западных партнеров…

Винн во время второй мировой войны служил в военной разведке. С Пеньковским он познакомился в декабре 1960 года в Москве. Пеньковский попросил его помочь установить связь с британской разведкой, что тот и сделал.

С апреля 1961 года Винн стал выполнять роль посредника между Пеньковским и британской секретной службой, к которой присоединилось и Центральное разведывательное управление США…

Кроме служебного положения, Пеньковский для добычи информации использовал и свои близкие связи с маршалом Сергеем Сергеевичем Варенцовым, командовавшим артиллерией и ракетными войсками наземных сил Советской Армии.

Еще во время войны Пеньковский служил у маршала адъютантом. Женившись после войны на дочери одного генерала, он быстро пошел в гору. Окончив двухлетний курс в Военной академии им. М. Фрунзе, где овладел английским языком, Пеньковский начал работать в ГРУ. Позже он был послан в Турцию, где находился при нашем военном атташе.

В Анкаре его невзлюбили: характер у него был мерзкий, со всеми ссорился, вызывая к себе неприязнь. Самолюбивый

Пеньковский имел о себе слишком высокое мнение и найти общий язык с сослуживцами не сумел. Работа у высокопоставленного Варенцова сделала его самоуверенным— он стал считать, что может всем приказывать, всех поучать. Как позже стало известно, обидевшись на весь мир, он даже донес на своего начальника турецкой разведке! В итоге из Турции его вынуждены были отозвать, а потом и вовсе выгнали из ГРУ.

Некоторое время работа Олега Пеньковского не была связана с военной разведкой. Но он подключил своих влиятельных друзей, чтобы вернуться в ГРУ, и за него стал ходатайствовать маршал Варенцов. Запросив личное дело Пеньковского, начальник ГРУ Серов ответил: «С такой характеристикой возвратить в органы не могу». Варенцов «нажал» на все возможные инстанции — и документы Пеньковского переписываются (!), на них появляется резолюция того же Серова: «Зачислить». Так Пеньковского снова вернули в ГРУ.

Впоследствии Пеньковский старался всячески сблизиться с Серовым и «отблагодарить» его. Он «случайно» встречался с Серовым за границей, когда тот с женой и дочкой бывал в Англии и Франции, и на деньги английских спецслужб устраивал им «красивую жизнь», преподносил дорогие подарки. В ответ Пеньковский был даже приглашен в Москве на семейный обед к Серову…

После возвращения в ГРУ Пеньковский получил не слишком большой пост. Его это не удовлетворяло — он претендовал на большее. К тому же полковник привык вести расточительный образ жизни, много тратить на женщин. Для этого нужны были немалые средства, а работа в ГРУ таких возможностей не предоставляла, к тому же никто не спешил повысить его по службе. А Пеньковский жаждал возвыситься и иметь неограниченные финансовые возможности…

Когда он прибыл в Лондон во главе делегации Госкомитета по науке и технике, западные спецслужбы его там уже ждали. Была разработана сложная система связи с Пеньковским, его снабдили всей необходимой техникой.

Встречу в ГУМе мы зафиксировали в начале 1962 года.

Вскоре проследили и новые встречи Пеньковского с Винном в гостиницах «Националь», «Метрополь», «Украина». Там под шум воды из крана в ванной комнате иностранцу передавались микропленки с отснятыми материалами, сообщениями о советских стратегических ракетах, военно-техническими документами. Предатель, в свою очередь, получал средства тайнописи, деньги, фото- и радиоаппаратуру, инструкции по способам связи и сувениры от зарубежных «друзей».

Большой коллектив советских контрразведчиков был задействован в работе по раскрытию этого «лучшего» англо-американского агента «холодной войны». Полгода велась его разработка, руководили которой начальники Второго главного управления Грибанов и Банников.

Сведения, передаваемые Пеньковским, начали использовать британская и американская разведки. Мы какое-то время ничего не сообщали в ГРУ. И поступали так не потому, что хотели любой ценой скрыть от них столь серьезное разоблачение.

Дело было в другом: мы ничего не знали о связях Пеньковского в СССР. Нам не было известно, работает он в одиночку или имеет еще дополнительные, вспомогательные каналы. Не исключалось и то, что ГРУ, ради сохранения «чести мундира», захочет побыстрее закрыть дело и след, который мы взяли, может исчезнуть.

Мы предприняли все возможные шаги для того, чтобы отрезать Пеньковскому любой доступ к материалам большой секретности. Но мы не стали подсовывать ему для передачи на Запад и фальшивых сведений, чтобы неудачным шагом не раскрыть самих себя. Просто под рукой у Пеньковского оказывались маловажные инструкции, касавшиеся старых и уже списанных дел.