Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Для иллюстрации того, как можно верить «художественной документалистике», особенно с прямой речью, я приведу отрывок из книги Владимира Антонова и Владимира Карпова (как я понимаю – авторов с Лубянки) «Тайные информаторы Кремля», изданной в 2000 году:

«Обращаясь к Александру Короткову, Берия сказал:

– Вы завербованы гестапо и поэтому увольняетесь из органов…»

Но вот передо мной факсимилезаявления « Короткова А.М., бывшего с-ка 5 отд. (внешняя разведка. – С.К.) Г.У.Г.Б. НКВД», написанного им на имя « Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР т. Берия» и датированного 9 января 1939 года (вот откуда у меня точная датировка январского совещания у Берии).

Орфография оригинала сохраняется:

«8.1.39 мне было об’явлено об моем увольнении из органов (а по Антонову и Карпову, выходит, что об этом ему объявил лично грубиян и «провокатор» Берия прямо 1 января. – С.К.). Так как в течении десятилетней работы в органах я старался все свои силы и знания отдавать на пользу нашей партии, не чувствую за собой какой либо вины перед партией и не был чем либо замаран по чекистской и общественной работе, думаю, что не заслужил этого увольнения.

В органах я начал работать в 1928 г. лифтовым, год работал делопроизводителем в 5 от. Г.У.Г.Б, а в 1930 г. был назначен пом. уполномоченного.

В 1933 г. был послан во Францию в подполье <���…>.

В 1936 г. был вновь послан заграницу в Германию для работы по технической разведке<���…>.

… Ехал заграницу только из-за желания принести своей работой там пользу и думаю, что не один знающий меня человек может подтвердить, что я не барахольщик и что меня не прельщает заграничное житье<���…>.

Что касается моей жены, то несмотря на наличие у нее родственников заграницей, на ее долгое проживание там, не смотря на компрометирующие материалы против ее умершего в 1936 г. отца, я полностью уверен в ее преданности партии и могу нести за нее любую ответственность. К тому-же она неплохо показала себя как работница в отделе и в комсомольской организации.

Я отлично понимаю (в отличие от клевещущих на Берию. – С.К.) необходимость профилактических мер, но посколько проводится индивидуальный подход, то выходит, что я заслужил такого недоверия, которое обуславливает мое увольнение из органов. В тоже время я не знаю за собой просту[п]ков, могущих быть причиной отнятия у меня чести работать в органах. Очутиться в таком положении беспредельно тяжело и обидно.

Прошу Вас пересмотреть решение об моем увольнении

9.1.1939 г. Коротков».

Этот, уже знаменитый в новейшей литературе о разведке, шаг Короткова подают часто как отчаянный. Мне же он представляется логичным. Причем явно доказывающим, что Коротков (а он ведь тоже был неплохим психологом), после личного, хотя и не очень-то радостного, знакомства с новым наркомом, верил, что этот поймет!

Короткова поддержали коллеги, обратившись в партком ГУГБ. Берия вызвал его для беседы, а после нее подписал приказ о его восстановлении на работе.

Не лифтовым, уважаемый читатель, и не делопроизводителем… Лейтенант ГБ Коротков почти сразу же направляется в краткосрочные командировки в Норвегию и Данию для восстановления законсервированных связей.

В июле 1940 года он вновь едет в Германию…

Вот так!

А нам талдычат, что Берия-де никогда и никому не доверял. Но сумел бы он за свою не очень-то долгую жизнь сделать так много в самых разных сферах деятельности, если бы не верил людям и в людей, если бы им не доверял?

Другое дело, что он их и проверял – когда в том была нужда. Но так и должен поступать умный и честный человек, сполна отвечающий за выполняемое им дело.

Я приведу еще один, показательный для установления правдивого взгляда на Берию, пример его отношения к нелегалам, и этим, пожалуй ограничусь, потому что если приводить их все, так или иначе обнародованные, надо писать отдельную главу.

Арнольд Дейч родился 21 мая 1904 года в Вене, а в январе 1932 года он, член Компартии Австрии и бывший курьер Коминтерна, приехал в Москву с женой Жозефиной и вскоре начал работать в ИНО ОГПУ.

Замечу, что в ИНО тогда работало всего 150 человек, половина которых – за границей. Если учесть, что за шесть лет – к 1938 году – эти цифры резко увеличиться не могли, то можно понять, чего стоят басни о «сотнях советских разведчиков», уничтоженных «палачом» Берией и его «подручными». Их всего-то, включая зарубежных агентов-иностранцев, было на все про все две-три сотни, из которых сотню «сдал» Кривицкий.

Чтобы читатель понял, что значил для нашей разведки Дейч, я сообщу, что это он создал и воспитал «кембриджскую пятерку», составленную из Кима Филби, Дональда Маклина, Гая Берждеса, Энтони Бланта и Джона Кернкросса. Но это был далеко не единственный его успех.

В сентябре 1937 года Дейч с семьей (жена и дочь, родившаяся в Лондоне) возвратился в СССР. И ни в какие «мясорубки» его не запустили, хотя его биография к тому, казалось бы, располагала (он и с Быстролетовым в Лондоне работал). Тем не менее никто товарища Стефана не трогал. Напротив, в 1938 году он, жена и дочь получили советское гражданство.

До войны Дейч так и не получил нового задания – ранее он работал по английскому направлению, а там одна измена Кривицкого смешала много карт. Однако Берия не упускал его из виду, и с началом Великой Отечественной войны Дейч вновь был призван на «тихую» войну. Местом работы ему была определена Аргентина, но группа Стефана до нее не добралась – пароход «Донбасс», на котором она плыла в исходную точку зарубежного маршрута, был потоплен германским крейсером.

Берия верил ему, потому что Дейч был настоящим, убежденным коммунистом, а при этом – еще и несомненным советским патриотом.

Да, Берия умел верить подчиненным. Умел он о них и заботиться… И вот тому лишний пример…

Павел Георгиевич Громушкин – в 2008 году ему исполнилось 94 года – был зачислен младшим оперуполномоченным в иностранный отдел НКВД (7-й отдел ГУГБ) в марте 1938 года, еще при Ежове, и вскоре стал асом в таком тонком деле, как изготовление поддельных документов для разведчиков. Громушкин – это живая история советской внешней разведки, одна из ее славных легенд и реальностей. В 2008 году он дал интервью крупному московскому еженедельнику «Военно-промышленный курьер» (№ 12, март 2008), где, в частности, вспоминал, как новый нарком Берия знакомился с разведчиками и аппаратом разведки – лично, с каждым. Я приведу такую деталь процесса этого знакомства, описанную Громушкиным:

«Еще запомнилось – в зале сидела высокая девушка-переводчица. Берия ее спросил: «Почему такая худая? Больная, что ли?» Та ответила: «Я здорова. Ничем не болею». Тогда он (Берия. – С.К.) повернулся к Деканозову и говорит: «Дай ей путевку, пускай съездит отдохнет куда-нибудь»…»