Владимир Ацюковский - Приключения инженера

Наша страна всегда была страной мечтателей, страной ученых. Но мечтателей и ученых можно разделить на две категории: одни мечтали о том, чтобы вкуснее покушать и побольше выпить, а вторые о том, чтобы воплотить в жизнь некие идеи, над которыми они бились всю жизнь, недоедая и недосыпая, потому что они все свои силы тратили тогда и тратят теперь на борьбу с окружающей средой.

Первая категория мечтателей и ученых при социализме чувствовала себя неплохо, но и не очень уверенно, потому что для того, чтобы хорошо кушать и много пить, надо было много трудиться, а получали они все равно примерно столько же, сколько и другие. Ну, чуть больше, чуть меньше, какая разница. И поэтому их главная задача состояла не в том, чтобы сделать что-то полезное, доброе и вечное, а чтобы все считали, что они это полезное делают. Их задачей было не быть, а казаться. И на это уходили все их творческие силы. Диапазон творчества у мечтателей и ученых этой категории был широчайший — от приписок и закрытия фальшивых нарядов на несовершенные работы до принятия на государственном уровне многомиллиардных проектов по термоядерному синтезу, пучковому оружию и синхрофазотронам. Но во времена прогрессирующего капитализма все это стало не нужно, т. к. появились новые возможности, которые позволили этим мечтателям реализовать свои задумки более простым путем. Поэтому при капитализме они стали чувствовать себя еще лучше.

Вторая группа мечтателей и ученых плохо себя чувствовала и при социализме, и при капитализме и при любом общественном строе. Это понятно, потому что таким людям всегда нужно больше всех, и они норовят сунуть свой нос туда, куда их никто не просит его совать. Они вечно лезут со своими предложениями, приспособлениями, изобретениями, отрывая занятых людей от других, более важных дел.

Некоторые мечтатели второй категории наивно полагают, что если они не реализовали свои замыслы при социализме, то уж при капитализме они их реализуют. Но практика показывает, что денег у этих мечтателей и ученых при капитализме становится еще меньше, спонсоры все не находятся, и идеи, выпестованные еще в докапиталистическую эпоху, так и продолжают валяться без применения.

Плановость хозяйства социализма и необходимость выполнения различных обязанностей давно вызывала отвращение у многих творческих личностей, которые хотят, чтобы их ничто не стесняло. Они же, правда, хотят, чтобы общество, в котором они живут, обеспечивало их всем необходимым. Но это обязанность общества, которая сама собой разумеется. Поскольку свобода личности ценится этими людьми выше, чем общественные обязанности, то многие полагают, что в капиталистическом зарубежье у них будет больше возможностей для проявления своих способностей, чем дома, и тем более, чем в «коммунистическом рабстве».

Опираясь на такую доктрину, весьма талантливые интеллигенты — врачи, артисты, писатели и т. п. эмигрировали в другие страны, например, в Израиль. Там их приняли, и на первых порах были даже рады, что пропаганда сионизма дала такие замечательные плоды. Но потом радость сменилась беспокойством по поводу того, что зубных врачей в Израиле оказалось больше, чем больных зубов, а дворники почему-то так и не появились. И поэтому один из ведущих телекоментаторов нашего телевидения, немало сделавший для святого дела воссоединения евреев на их исторической родине, стал высказываться в том смысле, что съездить евреям на их родину надо, но после этого пусть лучше возвращаются обратно. Таким образом, получается, что мечтатели и ученые в других местах тоже не очень нужны и нужно как-то обустраиваться у себя дома, там, где они родились.

Но и дома при капитализме тоже не все склеивается.

Однажды автору позвонил некий приезжий из Краснодара.

— Многоуважаемый Владимир Акимович! — сказал он. — Меня к вам прислал председатель нашего краснодарского банка. Мы посвятили свою деятельность спонсированию новаций, прочитали вашу статью о возможности межзвездных перелетов, которую вы опубликовали еще в 1991 году в журнале «Техника — молодежи». И теперь я по поручению нашего председателя специально приехал, чтобы познакомиться с вами, осмотреть ваш проект или почти готовый межзвездный корабль и предложить вам нашу финансовую помощь. Я сегодня прибыл в Жуковский раньше своего шефа, чтобы успеть вас разыскать и обо всем договориться. Нельзя ли взглянуть на проект и на корабль? Мы готовы вас субсидировать, а долг с умеренными процентами вы можете вернуть не сразу, а через год или даже через два. Как вы относитесь к нашему предложению?

Я сказал, что я рад. Наконец-то нашлись умные люди, которые понимают необходимость прогресса науки даже в наше трудное время. Я с радостью приму щедрый взнос краснодарского банка и внесу его на свой счет для постройки нового межзвездного корабля. У меня, правда, есть некоторые поправки к предложению. Поскольку корабль еще не начал строиться и даже проектироваться, то на это потребуется время. Сначала, кроме того, надо провести небольшие изыскательские работы, связанные с новыми принципами движения, а для этого создать специальный институт и построить стенды. А поэтому я не смогу вернуть деньги через год. И даже через два. Но через пятьдесят лет верну обязательно. С процентами, конечно. И я с нетерпением жду обещанного взноса. Могу ли я сообщить вам номер своего счета?

Мой собеседник сказал, что он рад достигнутой договоренности, но должен доложить об этом по начальству. К сожалению, мне он больше не звонил.

Таким образом, спонсоры все же существуют. И некоторые из них наладили конвейерное производство благодеяний нашим обнищавшим гениям. Таким благодетелем оказался, например, американский Фонд Сороса.

Фонд Сороса появился на нашем горизонте года четыре тому назад с благородной целью не допустить голодной смерти российских талантов и для этого учредил систему грантов, т. е. субсидий за конкретные работы. Специальная комиссия рассматривала ходатайства и просьбы отдельных ученых и целых коллективов и назначала им грант, т. е. соглашалась оплатить ту или иную научную продукцию. Оголодавшие научные работники, сделавшись соросятами, сдавали свои многолетние разработки по ценам, о которых ни один западный ученый и разговаривать бы не стал. И таким образом, волки, т. е. Фонд Сороса оказались сыты, а овцы, т. е. бараны пока целы. Хотя, скушав гранты, они снова стали ходить голодными, но теперь продавать им уже нечего, разве что продолжать пахать на Фонд за еще более мизерную подачку.

Отнести упомянутых соросят к мечтателям второй категории не поворачивается язык, большинство из них все же ближе к первой, потому что целью их существования и раньше, и сейчас является выбить для себя прокорм пожирнее. И приходится даже пожалеть Фонд Сороса, которого многоопытные мечтатели первой категории околпачивают, подсовывая под видом новых достижений всякое старье.