Владимир Ацюковский - Приключения инженера

Что-нибудь тут непонятно? Мне лично непонятен лишь один момент: какой частью тела ученые-социалисты определили, что групповая собственность на средства производства это и есть социализм?

У меня есть кое-какая личная собственность. Это не только МОИ штаны, но и МОЯ квартира, МОЯ дача, МОЙ участок земли, МОЯ машина. И об этой моей личной собственности Я могу заботиться или не заботиться. Никого это кроме МЕНЯ не касается, потому что эта собственность МОЯ. И никому до нее не должно быть дела. А если кто-то начнет ею интересоваться, то получит по носу.

Я окружаю МОЮ собственность забором, колючей проволокой, ставлю железные двери, которые можно только взорвать, вышибив при этом двери у всех соседей, нанимаю охрану, ставлю охранную сигнализацию. В дверь своей квартиры я вмонтировал глазок, а надо бы поставить и телекамеру.

Я всячески забочусь об увеличении моей личной собственности. Потому что если у кого-то личной собственности больше, то мне становится не по себе.

Не потому что мне чего-то еще нужно. Откровенно говоря, уже с тем, что у меня есть, я не знаю, как справится — крышу на даче надо чинить, мягкую мебель надо чистить, машину пора менять на иномарку. Все заботы, заботы… Но я знаю, что у Ивана Ивановича, ответственного работника мэрии, — трехэтажная дача, а у меня только двухэтажная, и жена у него вся ходит в золоте, а у моей только серьги да брошь. А что Я хуже него, что ли? Поэтому мне нужно много денег. Заработать их я не могу, придется украсть. Риск, конечно, но не все же попадаются!

А иногда становится страшно. Вдруг кто-то придет и все отберет. Вот и все соседи по дому перестали со мной здороваться, смотрят косо, завидуют. А ведь когда я работал простым инженером, как все было просто! И работа была интересная, и не боялся никого. Ни дачи, ни машины у меня не было, но зато мы с женой ходили в походы, у нас было много друзей. И куда все это подевалось?

О Господи! И приснится же такая чушь! Нет у меня ни дачи, ни машины и, слава Богу! Даже глазка в двери нет. Есть участок за тридевять земель, на котором я выращиваю сорняки, за что уже получил нагоняй. Из шести соток я мог несколько лет назад обработать две, а теперь я и две сотки обработать уже не в состоянии — возраст не тот, да и времени совсем нет.

О Боже! На черта мне нужна вся эта личная собственность!

Легенда рассказывает, что к одному мудрецу пришла мать и спросила, когда ей надо начинать воспитывать ребенка. Мудрец спросил:

— А сколько лет твоему сыну?

— Еще только полгода, — ответила мать.

— Ты опоздала, — сказал мудрец. — Начать надо было полгода назад!

Старая русская поговорка говорит, что воспитанием дитяти надо заниматься тогда, когда оно еще лежит поперек лавки, а когда вдоль, то уже поздно.

Почему в многодетных семьях дети, как правило, вырастают менее эгоистичными и более дисциплинированными, чем в семьях с одним ребенком? Ведь, казалось бы, что в малодетных семьях у родителей остается больше времени на воспитание. Ан нет! Именно потому, что все внимание уделяется одному, он и вырастает эгоистом. А в многодетных семьях сама жизнь заставляет ребенка заботится о младших, не все съедать самому, уступать в спорах и т. п. Да и потакать прихотям каждого дитяти у родителей просто не остается ни времени, ни возможностей. А дети с самого раннего детства приучаются к преодолению трудностей и согласованию своих желаний с реальными возможностями. И уже давно советские люди знают, что детские сады воспитывают лучше, чем любящие родители.

Сейчас ситуация изменилась. Люди стали разделяться, как я однажды прочитал в одном объявлении в метро, на простых, состоятельных и богатых. К первым, как я понимаю, относится подавляющее большинство людей, которые кое-как сводят концы с концами. Наверное, к этой категории уже не относятся ни бомжи, ни беженцы, которые этих концов вообще никак не сводят. Но они авторами объявления в расчет не принимаются. Вторые — это те, которые живут вполне благополучно, но не могут послать своих детей в престижные школы Запада. А третьи, — которые могут. И вот для вторых и частично для третьих создаются разные частные платные школы и колледжи, и дети состоятельных родителей таким элементарным способом отделяются от детей простых. И соответственно воспитываются как будущая элита или околоэлитная дворня. А для детей дошкольного возраста такой цели служат игрушки.

Совсем недавно кукольные фабрики выпускали множество всевозможных пупсиков — пластмассовых младенцев разной величины, за которыми надо было ухаживать будущим мамам. Будущие мамы возрастом от трех до семи лет всячески заботились о своих дочках — купали, одевали, катали в колясках и тем самым приобщались к своим будущим обязанностям. Пупсики стоили дешево и были доступны всем.

Теперь фабрики стали выпускать куклу Барби, которая прибыла к нам с цивилизованного Запада. Барби — это не дочка, а подруга, причем старшая подруга. Она диктует моду, и с нее надо брать пример. Она меняет наряды. У нее есть кавалер, которого тоже надо одевать. У нее есть дом, который надо обставлять, и даже лошадка и автомобиль. И все это надо иметь, за все родители должны платить, а дите — требовать, чтобы быть не хуже своих подружек.

Нечто аналогичное происходит и с мальчиками.

Конечно, всякие игрушечные пистолеты, сабли и автомобили существовали всегда. Но наряду с ними существовали и металлические конструкторы, из которых можно было собирать всякие механизмы. Винты и гайки надо было свинчивать, механизмы собирать по схемам. И все это было вполне доступно для всех родителей. А теперь появились радиоуправляемые автомобили, музыкальные компьютеры и магнитофоны, доступные далеко не всем, которые можно или слушать, или глядеть на них, ничего при этом не создавая.

А любимой игрой многих мальчиков стал бизнес, игра в деньги и даже, начиная с младших классов, прямая спекуляция всякой мелочью. Во многих школах это не только не пресекается, но ставится в пример, как проявление полезной инициативы.

На одной выставке в павильоне бесплатно раздавали красивые открытки и игрушечные самолетики. Друг внука моего знакомого нахватал десяток одинаковых открыток и показал их мне. Я попросил одну.

— А что я за это буду иметь? — спросил юный бизнесмен.

Я вернул открытку и сказал, что иметь от меня он может только по заднице. Мальчик ушел, набрал в павильоне самолетиков и пошел продавать их «по чирику» (по десять тысяч рублей), о чем он потом доверительно сообщил своему другу при мне, нимало не стесняясь. Я обоим сообщил, кто они есть, родители, которым они пожаловались на меня, им добавили, и на следующий день детки даже извинились передо мной. Но суть дела от этого мало меняется.