Д. Булгаковский - Великое былое. Воспоминания об Отечественной войне, по поводу её столетней годовщины. Народные карикатуры – картинки, вышедшие в Отечественную войну.

Но те слушать, его не хотели и еще больше начали издеваться над русскою святынею. Они заставили купца рубить иконостас. Он бросился перед ними на колени и обявил что у него руки не подымаются на родную святыню.

Вместо того, чтобы снизойти к его благоговейному религиозному чувству, поляк начал бить его, ударяя по голове шашкою, так что несчастный упал на землю. Баварец присоединился к поляку, и стал колоть его штыком. Несчастный потерял сознание и был выброшен варварами за церковную ограду. Ночью избитый купец пришел в себя, и с трудом дотащился до ближайшей деревни, где ему сердобольные крестьяне подали первую помощь.

(Анекдоты достопамятной войны Россиян с французами, ч. I стр.128, 1813 г., С. Ушаков).

Один поселянин Матвей Безруков, занимавшейся в Феодосии извозом на собственных волах, когда услышал, что государь приглашаем к пожертвованиям для защиты Отечества и к ополчению, явился к городскому начальству с просьбою принять отв. него его 12 пар волов с повозками, составляющее все его имущество, и позволить ему самому, вместе с сыном его служить при ополчении для перевозки груза, какой будет указан ему. «Чем богат, тем и рад», сказал он.

Нечего говорить о том, как многие из Феодосийцев последовали его примеру, – несли свои пожертвования и вступали в ополченцы.

(Анекдоты, 1813 г. С. Ушакова)

Во время бегства французов через Смоленскую губернию, один французский полковник с шестью офицерами напал на крестьянскую бабу в деревне Соколовой. Та не растерялась. Она, как глазом моргнуть, вонзила ему в бок железные вилы, и затем бросилась на других, но все они так перепугались, что разбежались. Прасковья, так звали храбрую крестьянку, сняла с убитого полковника мундир, шитый серебром и орден, и этими трофеями украсила свои победоносные вилы.

Когда узнал о её геройском подвиге тамошний помещик, то в награду за её доблесть освободил ее от господской работы.

(Анекдоты, 1813 г., С. Ушаков).

После Бородинского боя, Наполеон лично произвел смотр русским пленным, и крайне удивился, что их оказалось мало.

– Отчего так мало пленных? – спросил Наполеон.

– Оттого, Ваше Величество, – ответил ему маршал Ней, – что русские очень упрямы, и не даются живыми в плен.

Наполеон поморщился и сердито посмотрел на маршала.

Потом он не спеша подошел к тому отряду, где стояли в числе других два наших офицера.

– Вы офицеры? – отрывисто спросил Наполеон, осматривая их с ног до головы.

– Да, – ответили те.

В эту минуту к Наполеону приблизился генерал, по распоряжению которого они были взяты в плен, и стал что–то ему докладывать.

– Ага! – произнес вслух Наполеон, и обращаясь к Полянову и Гриневу (фамилии тех офицеров), проговорил:

– Мне сейчас доложили о вашей храбрости. Я уважаю храбрецов и дам вам свободу, если вы дадите честное слово не поднимать оружия против моих войск. Даете слово?

– Нет! – почти в один голос ответили пленные.

– Почему нет? – хмуря брови, отрывисто спросил Наполеон.

– Давши слово, надо его выполнить, а я и мой товарищ, смело ответил Полянов, не можем оставаться равнодушными зрителями во время войны; Вы дадите нам свободу, мы снова вступим в ряды русской армии.

– Вот как! – наморщившись, чуть не крикнул Наполеон. В таком случае вам предстоит невеселая прогулка во Францию, добавила Наполеон и повернулся спиною к нашим храбрецам.

(Д. С. Дмитриев. «Русские орлы»).

Один военный чиновник был послан высшим начальством из Петербурга в армию к графу Витгенштейну. Когда он прибыл в одну деревню псковской губернии, то не нашел ни почтовой станции, ни лошадей, ни ямщиков. Лошадей захватили французы себе, а народ разбежался со страху. Но земский комиссар все–таки где–то собрал тройку лошадей и посадил на козлы крестьянина. Несмотря на то, что крестьянин никогда не был ямщиком, сел на козлы, ударил по всем по трем и затянул любимую песню: «Вот мчится тройка удалая, вдоль по дорожке столбовой».

Курьер не мог не полюбопытствовать: как он, никогда не бывши ямщиком, так хорошо править лошадьми?

– Ваше степенство, отвечал крестьянин, на что русский мужик не годится? И землю пахать и гольбу гонять и французов стрелять – наше дело!

Рабочий Барнаульского рудоплавильного завода Василий Белкин, когда начались повсюду пожертвования в пользу Отечества, явился в заводскую контору и представил от себя пять рублей серебром.

– Бывшие при этом чиновники, зная бедное состояние его, и притом Белкин был человек многосемейный, весьма удивились его щедрости. Но рабочий ответил: «Деньги эти мне оставил мой покойный отец, который, умирая завещал, чтобы я сберег их про черный день. Слух идет, что наша родина находится в беде, неприятель грозить разорить ее в конец, вот я и рассудил, что для всех нас нет чернее этих дней, и потому, исполняя волю моего родителя, прошу принять от меня эти деньги и записать в книгу».

(Анекдоты достопамятной войны, 1814 г. ч. II, стр.154).

То, о чем хочу я сейчас рассказать, было давно, ровно сто лет тому назад, это о наших партизанах в Отечественную войну.

В 1812 году ворвались в нашу землю французы без всякой с нашей стороны обиды, ворвались можно сказать по–разбойничьи, не обявивши войны, ворвались, и давай громить город за городом, деревню за деревней, нападать на мирных жителей, грабить и жечь, детей душить, женщин обижать, по церквам лошадей ставить, с икон ризы сдирать и самые иконы жечь. Пришлось стать за свое пепелище, за свою родную землю и добро, за святые храмы. Вступили наши войска в бой с неприятелем. Помимо войска, стали собираться ополченцы, формировались крестьяне целыми толпами, нападали партиями и в одиночку.

На французских мародеров, или как тогда народ говорил, «миродеров», смело шли; даже преследовали целые неприятельские отряды. Случалось, что несколько деревень соединялось в одно ополчение, ставили часовых–дозорных на курганах и на горах, церковных колокольнях, с тем, чтобы они давали знать о приближении неприятеля. Во многих селах устанавливали у себя вестовые колокола. По звону их, собирались в назначенное место и шли против неприятеля. Эти сборища были иногда весьма большие, по временам доходили до двух тысяч, и больше того.

* * *

Крестьяне–партизаны часто обращались к военным чинам с просьбами, чтобы те дали им вооружение. Отказа не было: ружья, пистолеты, порох, патроны – выдавали безостановочно.