Армен Гаспарян - Тайна личности Ленина. Спаситель народа или разрушитель империи?

К этому же времени относится и первая конференция Российской социал-демократической рабочей партии, на которой произошла чрезвычайно важная для дальнейшей истории нашей страны встреча. Я полагаю, все уже догадались, что речь идет об очном знакомстве Ленина и Сталина. Последний через несколько лет скажет: «Я надеялся увидеть… великого человека, великого не только политически, но, если угодно, и физически, ибо Ленин рисовался в моем воображении в виде великана… Каково же было мое разочарование, когда я увидел самого обыкновенного человека, ниже среднего роста, ничем, буквально ничем не отличающегося от обыкновенных смертных».

И. В. Сталин. Участник революционного движения с 1895 года

Эти сталинские слова не должны никого обманывать. Простота и скромность Ленина, стремление не подчеркивать свое высокое положение стали одной из самых сильных сторон лидера большевиков. Создавая партию нового типа, он сам явил собой политика, которого еще не было в России. Он научился владеть аудиторией, без остатка подчиняя ее своей энергетике и своей логике. Многие старые большевики говорили потом, что выступления Ленина – своеобразные щупальца, которые не давали тебе возможности вырваться, и ты шел за своим вождем до конца. Во всем. Даже если в каких-то вопросах был с ним в тот момент категорически не согласен.

Ярче всего это проявилось в отношении к террору. Был он необычайно популярен тогда среди разнообразных российских революционеров. Убивали с легкостью, видя в этом служение народу. Небезызвестный Борис Савинков точнее всех охарактеризовал общий настрой среди борцов с русским самодержавием: «Я сказал: я не хочу быть рабом. Во имя чего я иду на убийство? Во имя террора, для революции? Во имя крови, для крови? Но я не могу не убить, ибо люблю. Если крест тяжел, – возьми его. Если грех велик, – прими его». Таким людям кровь – что вода.

Сегодня многие склонны обвинять Ленина в необыкновенной любви к террору с первого же дня политической деятельности. Действительно, еще в 1901 году он утверждал, что никогда марксисты не должны отказываться от такого метода революционной борьбы. И обосновывал тем, что террор – один из важных элементов военных действий, который необходимо использовать в нужный момент сражения, чтобы склонить на свою сторону чашу весов. Напомню, что Российская социал-демократическая рабочая партия сражалась с царизмом отнюдь не на словах, поэтому было бы странно ожидать от Ленина иного мнения.

Но вот что интересно при этом! В 1905–1907 годах страну буквально захлестнула волна террористических актов и актов откровенного бандитизма со стороны революционеров: грабежи, экспроприации, вымогательства. Активнее всех на этой ниве прославились представители партии социалистов-революционеров. Те самые эсеры. Их «Боевая организация» во главе с Азефом и Савинковым навела шороху – до сих пор многие их акции являются классикой терроризма. Так что вовсе не большевики играли первую скрипку в тех кровавых процессах. Понятно, что вспоминать об этом не очень принято – ведь тот же Савинков расценивается нынче отдельными либеральными умами как «жертва ленинского беззакония».

В этой связи лидеру РСДРП пришлось вырабатывать собственное отношение к террору. Не только потому, что он находился в острых идеологических противоречиях с эсерами. Еще раз повторяю: слишком модным стало кровопролитие, и молодые радикалы шли к тем, кто их благословлял на убийство ради народного счастья. Такая вот заповедь «Не убий!» наоборот. Ленин предложил начать создавать «отряды революционной армии… всяких размеров, начиная с двух-трех человек, [которые] должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога…)». Однако совершенно напрасно будет думать, что это ничем не отличается от эсеровской практики.

Ленин потому и считается величайшим революционером в мире, что ради своей цели пошел даже на конфронтацию с учением Маркса.

Он утверждал, что боевые отряды большевиков должны использовать абсолютно любую возможность. Даже не дожидаясь всеобщего восстания. То есть призвал к террору уже на принципиально ином уровне. Уже осенью 1905 года он открыто провозгласил убийства полицейских, членов Союза Михаила Архангела (их сегодня все знают как черносотенцев) и казаков. Больше того, неудовлетворенный низкой активностью большевиков на этой ниве, он выговаривал Санкт-Петербургскому комитету партии: «Я с ужасом, ей-богу, с ужасом вижу, что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали» .

А теперь посмотрим, как ленинские идеи работали на практике. Мой родной прадед (пусть он будет на страницах этой книги называться «Товарищ С.» – в его жизни было слишком много фамилий) – участник революционного движения с 1895 года. Путь, как у всех в той плеяде: рабочие марксистские кружки, подпольная деятельность, аресты, знакомство со Сталиным, вступление в Российскую социал-демократическую рабочую партию. Революция 1905 года застала его на подпольной работе в Симферополе. Там он и развернулся в строгом соответствии с указаниями Ленина. И не только на ниве подпольной агитации.

Товарищ С. Член РСДРП с 1904 года

Очередную рабочую демонстрацию традиционно попытались разогнать силами полицейских и казаков. Не вышло. Пролетариат под руководством большевиков был к этому готов и немедленно открыл встречный огонь. Раздосадованные таким поворотом событий черносотенцы занялись привычным для себя действием: при полном попустительстве сил правопорядка начали еврейский погром. Появились первые жертвы.

Немедленно члены РСДРП выступают на защиту евреев. В центре Симферополя перестрелка. В автобиографии прадед отмечал: «С целью отвлечь внимание черносотенцев от группы евреев мы открыли по ним стрельбу и тем самым дали возможность 27 евреям скрыться от преследовавших в моей квартире». Власти отреагировали оперативно. Незамедлительно последовали обыски и аресты всех активных участников событий. Дальше – неудачная попытка побега, военно-полевой суд и закономерный вердикт: смертная казнь. Адвокат, приглашенный партией, обжаловал приговор, и прадед в результате получил лишь четыре (!!!) года тюрьмы от кровавого самодержавия. После отбытия срока он занялся привычной подпольной работой уже в Харькове. И снова под другой фамилией.

Я это все к чему рассказываю: сравните механизм борьбы эсеров и большевиков. У первых многочисленные акты одиночного террора, у вторых – боевая практика отрядов. А теперь простой вопрос: что более революции ценно? Ответ очевиден. Именно подобный опыт сыграл ключевую роль даже не столько в приходе большевиков к власти, сколько в их победе в Гражданской войне. Они получили закалку задолго до тех событий и были к ним абсолютно готовы, чего нельзя сказать про все остальные революционные партии в стране. И в этом, если угодно, состоит гениальное предвидение Ленина.