Армен Гаспарян - Тайна личности Ленина. Спаситель народа или разрушитель империи?

Пройдут годы. Вчерашний гимназист станет создателем первого в мире государства рабочих и крестьян. Но никакой ностальгии по «школьным годам чудесным» он не проявлял даже в разговорах с родными. Скорее напротив, нелюбовь к этому учебному заведению лишь усилилась: «Старая школа была школой муштры, школой зубрежки… Она заставляла людей усваивать массу ненужных, лишних, мертвых знаний, которые забивали голову» . На такую жесткую оценку Ленин имел полное право, потому что из года в год оказывался в своем классе первым учеником.

Давайте посмотрим, что же именно так раздражало Владимира Ильича даже спустя годы.

Занятия в гимназии начинались в 08.45. Все ученики собирались в церковном зале на молитву. Длилась она 15 минут. Сразу после этого следовали три урока подряд по 50 минут каждый. Перемены были короткими, хватало их, только чтобы перевести дыхание. В полдень 30-минутный перерыв, во время которого нужно было успеть позавтракать и сделать гимнастику. Сразу после этого – еще два урока. Заканчивалось обучение в 14.30. То есть почти шесть часов в день. И то, если тебя по итогам не отправили в карцер.

После этого следовала обязательная зубрежка учебников дома. Без нее было не обойтись. Мало кто сейчас представляет, какие предметы изучались Лениным, например, в четвертом классе гимназии: русский язык, математика, история, латинский, греческий, немецкий, французский языки, география… Будущий вождь большевиков очень старался. Постановлением педагогического совета Симбирской гимназии за отличные успехи, прилежание и поведение после окончания четвертого класса ученик Ульянов был награжден книгой Е. Н. Водовозовой «Жизнь европейских народов» и похвальным листом.

Семья Ульяновых. Все дети обладали незаурядными способностями

Все и всегда познается в сравнении. В те же самые годы учился и 13-летний престолонаследник Николай Романов – хотя и не в гимназии. Он проходил курс домашнего обучения по установленным в Российской империи дисциплинам. Программу составил лично К. П. Победоносцев. Правда, сделал это довольно своеобразно. Чтобы не тревожить ребенка понапрасну, не включил в нее древнегреческий и латынь. При этом был значительно расширен курс остальных иностранных языков. Но проверить глубину познаний Николая Александровича, например, во французском, немецком и английском, в принципе, не представлялось возможным. Дело в том, что преподавателям запретили задавать ученику ненужные вопросы, а тот, естественно, этим активно пользовался.

Ленину о столь демократичном подходе оставалось только мечтать. Его учили по всем правилам, утвержденным Министерством народного просвещения. Особенно страдали гимназисты от греческого и латыни. И без того не самые оживленные предметы превращались в каторгу, если учитель оказывался занудой. А другие, как правило, среди преподавателей данных дисциплин не встречались. Именно поэтому древние языки чаще любого другого предмета становились причиной того, что учеников запирали в карцере, оставляли на второй год и даже исключали из гимназии. И если латынь давалась будущему вождю пролетариата легко, то с древнегреческим потребовалась помощь старшего брата Александра и отца.

Николай II, как мы теперь знаем, диктанты на латыни не писал. И совершенно напрасно! Этот древний язык замечательно тренирует память и закаляет характер. Ленин же писал диктанты раз в неделю, причем в невероятно сложных условиях. Обычно преподаватель говорил с такой скоростью, что у большинства гимназистов физически не хватало времени построить фразу сразу по-латыни. В случае, если встречалось какое-либо неизвестное слово, ученик проводил черту в тетради. В результате у множества учеников получались одни сплошные черточки – и закономерные колы и двойки по предмету. Было лишь одно исключение: Володя Ульянов. У него за диктанты всегда была пятерка.

С латынью связан и первый опыт публичного выступления будущего лидера большевиков. Одноклассник Ленина Д.М. Андреев вспоминал уже в годы советской власти: «Он отличался феноменальной памятью и скорей нас всех запоминал латинские тексты. Стоя посреди класса, он декламировал по-латыни речь Цицерона, обращенную против Катилины… Его резкий мальчишеский голос дрожал на низких нотах, руки были крепко сжаты в кулаки, побледневшее лицо и широко открытые глаза поражали скрытым огнем и силой. Мы чувствовали себя римлянами, мы слышали речь бессмертного оратора и переживали его слова, которые падали в самое сердце».

В дальнейшем Ленин отточит эту технику до совершенства. Даже произнося публично какую-нибудь банальность, вождь большевиков за считаные секунды целиком завладевал своей аудиторией. В его манере выступления соседствовали абсолютная уверенность в себе, сокрушительный напор и невероятная сосредоточенность. Он не стоял на месте – делал два-три шага из стороны в сторону, засовывал пальцы в проймы жилета, наклонялся вперед и говорил не только словами, но и пронзительным взглядом. Он научился им атаковать и защищаться, убеждать и приказывать. А главное – полностью подчинять слушателей своим целям.

Сегодня многие убеждены, что самой яркой чертой Ленина как оратора была картавость. Сказывается то обстоятельство, что после распада Советского Союза Ленин из символа государства превратился сначала в непопулярного политика, а потом и вовсе в какого-то проходимца с палаческими наклонностями. Теперь почему-то принято посмеиваться над его дефектом дикции. У меня к таким людям только один вопрос. Невероятно простой: а вы сами способны продекламировать по памяти ту самую речь Цицерона, обращенную против Катилины? Пусть даже не на латыни, а хотя бы на русском произнести фрагмент: «Мы, храбрые мужи, воображаем, что выполняем свой долг перед государством, уклоняясь от его бешенства и увертываясь от его оружия. Казнить тебя, Катилина, уже давно следовало бы, по приказанию консула, против тебя самого обратить губительный удар, который ты против всех нас уже давно подготовляешь». И не просто произнести эти слова, а захватить своим монологом внимание хотя бы двух случайных людей?

В. И. Ленин в гимназии. Лучший ученик своего класса

Поверьте, это вовсе непростая задача. Автор данной книги 10 лет провел в студии художественного слова при «Мосфильме», выигрывал всесоюзные конкурсы. После этого проработал 17 лет в прямом эфире на радио. Память и умение говорить отточил. Так вот: ту самую речь Цицерона я не возьмусь прочитать так, как это сделал Ленин. Даже на русском языке, не говоря уже про латынь. Те же, кто потешается над ораторскими способностями Владимира Ильича, могут, безусловно, и дальше продолжать в том же духе. Но они не понимают, что возвышаются исключительно в собственных глазах. Поводов для радости я в этом как-то не нахожу.