Коллектив авторов - Афган. Территория войны

Была ранняя весна. Утреннее солнце нежно обнимало колонну шурави. Вера сидела на третьем БТР, подставив ласковому солнечному теплу свое лицо, и улыбалась. Она была счастлива. Она добилась своего. Теперь она не просто медсестра в госпитале, а боевой полноправный товарищ. Она представила себе, как после возвращения придет в детский дом к ребятам и будет рассказывать им о боевых буднях медицинской сестры. А может быть, поедет в свой Артек, где ее, наверное, вспомнят, и сегодняшние пионеры повяжут ей красный галстук.

Пока Вера с восхищением рассматривала картинки своего прекрасного будущего, колонна добралась до места. Медицинскую машину («таблетку») припарковали позади дувала. Когда-то на этом месте была деревушка. Как и многие другие такие же селения, она была разрушена еще во времена правления Амина.

Врач, которого медсестра Мазанько сменила на посту, старший лейтенант из Грузии, спросил, почему сестричка променяла свое теплое место в медсанчасти на это. Вера ответила, что надоело сидеть за колючей проволокой, захотелось на волю, на свободу.

– Смотри, не попади за другую колючую проволоку, – грустно пошутил он.

– Я?! Я не попаду, – гордо произнесла Вера, – в крайнем случае воспользуюсь последним патроном.

– Ну-ну! – с сомнением произнес доктор, а сам подумал: «Бедное дитя. Ты еще не знаешь, как далек агитационный патриотизм от того, с чем придется, не дай бог, столкнуться», – а вслух добавил: – Не приведи господи! Удачи тебе, девочка! Обыкновенной солдатской удачи!

Свежий горный воздух, виноградники, которые напоминали Буковину, да и вообще все происходящее вокруг помогало сохранять благостное настроение. Другими словами, Вере казалось, что жизнь прекрасна и удивительна.

Состояние неги длилось недолго, до 14 часов, пока дозорные, находившиеся на вершине скалы, не сообщили, что к линии обороны направляется отряд моджахедов. Командир группы майор Чеботарь связался с командиром части и доложил обстановку. Получив указания от подполковника Меснякова, майор отправил навстречу афганскому отряду тридцать человек под командованием старшего лейтенанта Литвинова.

Приказано: обезвредить и, если возможно, доставить духов в расположение позиций. Без медицинского сопровождения на такое задание не отправляют. Кандидатура санинструктора даже не обсуждалась – альтернативы не было. Вера просто переложила медицинские сумки на БТР Литвинова, и они двинулись в путь. Страх показаться трусихой был больше, чем само ощущение страха перед возможным боем.

Еще в детстве, будучи своим парнем среди дворовых мальчишек, участвуя во всех драках за справедливость, она не боялась боли, но боялась прослыть плаксой. Даже зная, что вечером последует разговор с отцом, Вера кулаками отстаивала свое право на дружбу с мальчишками.

Отец догадывался, что виной всему его желание иметь первенца-мальчика. Все девять месяцев он очень ярко представлял себе, как будет воспитывать сына. Вот и допредставлялся. Несмотря на то что он все понимал, разговор был коротким – следовали наказания, даже не разобравшись, кто прав, а кто виноват. Дочка ответственного работника обкома должна быть умницей-отличницей и не позорить имя отца.

Взвод прибыл в заброшенную полуразрушенную деревушку. Когда-то в ней жили мирные дехкане, жили до того времени, пока война не ворвалась в их жизнь. Горное селение было уничтожено. А кем – шурави, моджахедами, кто теперь знает… – войной. Судя по всему, они жили бедно, но это была их жизнь, их судьба, их жилище. Теперь здесь уже ничего не было, кроме нескольких полуразрушенных домов. Шурави вошли в эту мертвую деревню как на кладбище.

Взвод под командованием старшего лейтенанта Литвинова разделился на четыре группы. Бойцы заняли оборону в двух домах по обе стороны дороги, несколько солдат спрятались в большом здании, которое когда-то было не то хлевом, не то сараем, а небольшая группа резерва укрылась в овраге, недалеко от селения.

Минуты ожидания тянулись долго. В сумерках трудно было что-то разглядеть, но моджахедов они увидели сразу. Духи были одеты во все черное и вооружены, как говорится, до зубов. Их оружие вызвало у Веры удивление и неожиданное уважение. «Вот это да!» – только и подумала она. Литвинов приказал, когда душманы поравняются с домами, ликвидировать их без шума.

Ничего путного из этого не получилось. Моджахеды, вероятно, ожидали засаду, поскольку первый неосторожный шум вызвал со стороны афганцев шквал огня. Началось настоящее светопреставление. Противников становилось все больше, а они все прибывали и прибывали. Через несколько минут горы задрожали от взрывов и выстрелов. С криками «Аллах акбар» духи без страха шли на штурм домов и падали как подкошенные от пуль шурави.

Грохот оглушал, снаружи все шумело, свистело, трясло. Двери и окна дрожали от беспрерывной стрельбы. Первые нападавшие слегли под градом пуль. Через полчаса от придорожных домов остались только руины. Появились раненые, Вера быстро перевязывала их. Бедная девочка прятала глубоко свой самый сокровенный и самый постыдный секрет: она до ужаса боялась крови. Так было всегда, но ей казалось, что над этим страхом она одержала победу, ан нет, он просто затаился. Страх перед кровью, усиленный видом ран, вновь заявил свои права на ее душу.

Первая реакция, когда она увидела рану сержанта Кашина, – ком в горле, головокружение, созвездие искр перед глазами и ощущение потери сознания. Но потом руки стали послушными и выполнили свою работу четко. Момент слабости прошел – одна перевязка за другой, укол, снова перевязка. Вера спряталась за стеной и подтаскивала к себе раненых, чтобы оказать им первую помощь.

Маленький отряд, который затаился в сарае, не подавал никаких признаков жизни. Вероятно, они внедрятся в бой позже. Но когда? Когда всех убьют? Как бы не стало слишком поздно. Еще старший лейтенант Литвинов надеялся на помощь товарищей, которые остались в овраге, недалеко от деревни. Он понимал, что пробиться сюда по открытой местности почти невозможно. Но вдруг? Время шло, а помощи не было. Значит, надо просто вести бой до последнего патрона и надеяться на солдатскую удачу.

Взвод Литвинова окружили, выстрелы раздавались со всех сторон. Дома, служившие им защитой, рухнули, как рухнула и надежда на спасение. Боковая стена дома, за которой пряталась Вера, разлетелась от взрыва гранаты. Она почувствовала на себе какую-то тяжесть. Машинально оттолкнула того, кто был сверху, и выбралась из-под солдата, специально или случайно закрывшего ее своим телом. Это был ее недавний пациент – сержант Кашин. Он был мертв. Не успела она до конца понять и оценить, что сделал для нее ценой собственной жизни этот нескладный рыжий парень, как новый взрыв раздался рядом с ней.