Екатерина Мишаненкова - Уинстон Черчилль. Английский бульдог

«Для Англии флот – жизненная необходимость, а для Германии – предмет роскоши и орудие экспансии. Как бы силен ни был наш флот, он не страшен самой маленькой деревушке на Европейском континенте. Но надежды нашего народа и нашей империи и все наши ценности, накопленные за века жертв и подвигов, погибли бы, окажись под угрозой господство Англии на море. Только британский флот делает Соединенное Королевство великой державой. Германия же была великой державой, с которой считался и которую уважал весь цивилизованный мир еще до того, как у нее появился первый военный корабль».

Еще в конце 1912 года благодаря Черчиллю Англия заключила соглашение с Францией о распределении зон ответственности флотов на Средиземном и Северном морях в случае возникновения войны с Германией. Это позволило сконцентрировать главные силы британского флота для будущих военных операций. Черчилль утверждал: «Самым поздним сроком начала войны нужно считать осень 1914 года». И, как известно, он не ошибся.

Черчилль стал и отцом военно-морской авиации, которая уже во Второй мировой войне благодаря появлению авианосцев стала играть решающую роль в боевых действиях на море. Изначально он предполагал использовать самолеты в основном для морской разведки, но оценил и боевой потенциал авиации – он стал одним из первых, кто всерьез задумался об установке на самолетах пулеметов и бомб. Он же стал инициатором постройки первого в мире авианосца.

Авиация вообще стала его большой любовью. «Сейчас самолеты хрупки и ломки, – говорил он, – но, поверьте мне, настанет день, когда они, сделавшись надежными, будут представлять огромную ценность для нашей страны». Вскоре после прихода в Адмиралтейство Черчилль поднялся в воздух в качестве пассажира, а в 1912 году начал брать уроки пилотирования. Его любовь к самолетам не померкла с годами, и спустя тридцать лет, в годы Второй мировой войны, Черчилль получил звание почетного командора ВВС и с удовольствием появлялся в мундире офицера авиации.

В 1912–1913 годах он совершал по десятку учебных вылетов в сутки, а потом освоил и пилотирование дирижаблей, о которых сказал жене: «Это удивительное транспортное средство. Им так легко управлять, что мне даже в течение целого часа разрешили побыть первым пилотом». Настоящим асом Черчилль не стал – слишком уж он был эмоциональным, ему не хватало хладнокровия. Но зато ему как всегда везло. Однажды двигатель его гидроплана вышел из строя над Северным морем, но он сумел благополучно приводниться, и его отбуксировали в порт.

Он продолжал полеты почти до самого начала Первой мировой войны, совершил сто сорок вылетов и готовился сдать экзамен на самостоятельное пилотирование, но не успел. С началом Первой мировой войны ему, как Первому лорду Адмиралтейства, стало не до развлечений.

Главную роль в жизни Уинстона Черчилля, несомненно, играла политика. Но это не означает, что все остальное не имело для него значения. Он был преданным сыном и хорошим братом, а то, что он всю жизнь был женат на своей работе, не помешало ему прожить пятьдесят семь лет в счастливом браке, в котором родилось пятеро детей.

«Теперь мы уже можем нарисовать портрет молодого депутата Уинстона Черчилля, описать его облик, рассказать о его характере и манерах. Ведь мы располагаем многочисленными свидетельствами современников Уинстона. Итак, это был молодой человек среднего роста, хрупкий на вид, несмотря на крепкое телосложение, с голубыми глазами, веснушчатым лицом. Однако его огненно-рыжая шевелюра вскоре утратила яркость, превратившись всего лишь в рыжеватую. Ангельское личико Уинстона светилось лукавой улыбкой, делавшей его похожим на неугомонного шалуна-школьника. Таков был Черчилль в начале своей политической карьеры, неизменно уверенный в себе и надменно переступающий через условности. Он не лез за словом в карман, слегка сюсюкал, однако это не помешало ему вскоре стать властным и расчетливым политиком. Говорил Черчилль нервно, быстро, сопровождая свою речь жестами; собеседники постоянно находились под непрерывным огнем его вопросов. Свой эгоцентризм и неиссякаемую энергию он обосновывал идеями Дарвина. Он считал, что в борьбе за жизнь судьба помогает тем, кто помогает себе сам. Выживают лишь самые одаренные и самые сильные. А потому нет ничего удивительного в том, что страстный поклонник Rule Britannia обожал военные и патриотические песенки…

Уинстон походил на очаровательного неуклюжего медвежонка. У окружающих он вызывал одновременно и симпатию, и антипатию. Ему по-прежнему не давали покоя ненасытное честолюбие и потребность во внимании широкой публики. Ничего не изменилось со времен колониальных войн. Однако гонка за медалями сменилась гонкой за должностями. Оттого-то за Уинстоном и закрепилась слава заядлого интригана, демагога, двуличного человека, готового пуститься во все тяжкие ради достижения своих целей.

Как уже было сказано, отец Уинстона Черчилля умер в 1895 году. Официальный диагноз гласил: «общий паралич». Но неофициально все были уверены, что в могилу лорда Рэндольфа свел сифилис. Дженни, остававшаяся верным другом мужу, несмотря на то, что они давно уже не жили вместе, ухаживала за ним перед смертью и потом писала сестре: «До сих пор ни широкая публика, ни даже светское общество не знают истинной правды. Будет очень тяжко, если теперь, после моих жертв и мучений последних шести месяцев это выплывет наружу. Это нанесет неизмеримый урон его политической репутации и памяти».

После смерти отца у Уинстона остались два близких человека – мать и младший брат, Джон (или попросту – Джек), родившийся в 1880 году. Рассказывали, что когда один из коллег лорда Рэндольфа спросил еще маленького Джека: «Хороший ли ты мальчик?», тот ответил: «Да, но мой старший брат учит меня быть непослушным и озорным». И также он мог бы отвечать всю последующую жизнь. «Это был безобидный и ничем не выдающийся человек, – пишет Франсуа Бедарида, – его карьера биржевого маклера не была отмечена никакими неприятными историями, и он всю жизнь прожил в тени старшего брата, которым очень гордился. Джек умер в 1947 году от сердечного приступа».

«Какие мужчины глупцы! Им следует прислушиваться к тому, что говорят умнейшие женщины, и любоваться их красотой, а когда, как в данном случае, женщина одновременно наделена и острым умом и красотой, то надо просто признать, что она служит источником вдохновения».

Ну а главное место в жизни Уинстона Черчилля долгие годы занимала его блистательная мать – Дженни. Тем более, что чем дальше, тем их отношения становились лучше. Пока он был ребенком, она им мало интересовалась, зато когда он превратился во взрослого человека, она стала ему верным другом и соратником. Возможно именно благодаря этому Черчилль, будучи любящим сыном незаурядной матери, не превратился в маменькиного сынка, как это часто случается с мужчинами. «Наши отношения, – писал Черчилль впоследствии, – больше напоминали отношения сестры и брата, нежели матери и сына».