Д. Самин - 100 великих художников

В 1495 году художник выполнил последние из работ для Медичи, написав на вилле в Треббьо несколько произведений для боковой ветви этой семьи.

В 1498 году семья Боттичелли, как показывает запись в кадастре, владела немалым имуществом: имела дом в квартале Санта-Мария Новелла и, кроме того, получала доход с виллы Бельсгуардо, расположенной вне города, за воротами Сан-Фредиано.

После 1500 года художник редко брал кисть в руки. Единственное подписное его произведение начала шестнадцатого века – «Мистическое рождество». Внимание мастера сосредоточено теперь на изображении чудесного видения, пространство же выполняет вспомогательную функцию. Эта новая тенденция в соотношении фигур и пространства характерна также для иллюстраций к «Божественной комедии» Данте, выполненных пером в великолепном манускрипте.

В 1502 году художник получил приглашение перейти на службу к Изабелле д'Эсте, герцогине Мантуанской. Однако по неизвестным причинам эта поездка не состоялась.

Хотя он был уже пожилым человеком и оставил живопись, с его мнением продолжали считаться. В 1504 году вместе с Джулиано да Сангалло, Козимо Росселли, Леонардо да Винчи и Филиппино Липпи Боттичелли участвовал в комиссии, которая должна была выбрать место для установки Давида, только что изваянного молодым Микеланджело. Решение Филиппино Липпи было признано самым удачным, и мраморный гигант был помещен на цоколе перед Палаццо делла Синьория.

В воспоминаниях современников Боттичелли предстает жизнерадостным и добрым человеком. Он держал двери своего дома открытыми и охотно принимал там своих друзей. Художник ни от кого не скрывал секретов своего мастерства, и у него отбоя не было от учеников. Даже его учитель Липпи привел к нему своего сына Филиппино.

Боттичелли скончался 17 мая 1510 года и был погребен в семейной гробнице в церкви Оньисанти.

(1450–1516)

«Изумительное явление этот художник, в котором многие на Западе усматривают чуть ли не отца сюрреализма, то есть модного кое-где отрицания в искусстве всякой логики, всего рационального, – пишет Л.Д. Любимов. – В век гуманизма, когда светлый человеческий разум, казалось, торжествовал над тьмой Средневековья, какие-то жуткие грезы, какие-то страшные, безграничные по фантазии видения сил тьмы, чертовщина, целая армия демонов вдруг встают из небытия и пускаются в разгульный пляс в творчестве этого удивительного мастера и его последователей».

Мир причудливых образов Босха до сих пор питает фантастически-романтические искания людей искусства.

Йероен ван Акен, прозванный Босхом, родился в Хертогенбосе около 1450 года в семье художников. Его отец и дед, Антониус и Ян ван Акены, также были живописцами. В городском архиве до сих пор хранится большое число заключенных с ними договоров на изготовление росписей и картин для различных храмов и монастырей.

По-видимому, учителями Босха были не только его отец, но и приезжавший в город и подолгу живший в нем известный голландский художник Д. Боутс. Иероним впервые упоминается в 1480 году в качестве члена религиозного «Братства Богородицы», которое спустя несколько лет он возглавил. В 1489 году ему поручили исполнить две створки алтаря для капеллы его братства в соборе Св. Иоанна. Известно, что эта работа получила высокую оценку Филиппа Красивого, будущего короля Кастилии.

Примерно в то же время Босх выполнил и эскизы витража-капеллы. На протяжении этого периода он участвовал в оформлении шествий и таинств, что не прошло бесследно для его творчества – Иероним Босх стал известен еще при жизни.

После женитьбы Босх поселился в небольшой пригородной деревне Оерошорт, где получил в приданое за своей женой дом и обширный участок земли. Известно, что он никогда не покидал ближайших окрестностей своего города, хотя был человеком общительным и любознательным.

Босх был знаком и на протяжении многих лет поддерживал дружеские отношения с Эразмом Роттердамским, мотивы книг которого часто встречаются на его картинах.

В настоящее время с уверенностью Босху приписывают всего сорок произведений, при том что содержание их часто остается загадкой для историков искусства, поскольку не существует прямых источников, способных его прояснить.

Босх никогда не подписывал и не датировал свои работы. Поэтому традиционно принятый подход к изучению его творчества практически невозможен. Правда, по договорным грамотам и церковным приходным книгам исследователи смогли достаточно точно датировать его основные работы. Так, известно, что сразу после свадьбы Босх пишет картину «Семь смертных грехов», в которой запечатлевает окружающую его жизнь.

Обычно Босх работал в технике «алла прима», то есть писал картину сразу, без предварительных прорисовок и эскизов. Художник был не только живописцем, но и неплохим кузнецом. Известно, что для главного собора города он сделал большую картину на стекле, для которой собственноручно изготовил металлическую раму.

Как и все образованные люди своего времени, Босх увлекался алхимией и был знаком со средневековой демонологией. Одним из его друзей был известный голландский богослов Дионисий ван Рейкель, который основал неподалеку от Хертогенбоса монастырь. Позже он был подвергнут преследованию и наказан инквизицией по обвинению в колдовстве. Но Босх не отрекся от друга и продолжал видеться с ним.

Навеянные демонологической литературой образы можно увидеть на многих картинах Босха. Так, на триптихе «Искушение святого Антония» весь задний план занимают ведьмы, летящие на шабаш, а на полотне «Страшный суд» запечатлено несколько эпизодов из черной мессы.

Л.Д. Любимов пишет: «Перед картинами Босха, особенно перед большой его композицией, изображающей св. Антония, в Лиссабонском музее (Босх не раз возвращался к этой теме), можно долго стоять, упиваясь созерцанием каждой фигуры, а их здесь несчетное множество. Сюжет религиозный. Но разве тут дело в св. Антонии, которого католическая церковь прославляет за торжество над всеми искушениями? Что-то хитрое, ироническое неслышно посмеивается в этой картине, и кажется вам – это посмеивается сам Иероним Босх, глядя, как вы не можете оторваться от мира склизких гадов, пузатых чудовищ, рыб с человеческими ногами, людей, у которых бочка вместо живота, паукообразных существ, чудовищ, в которых мерзость сочетается с мерзостью и в этом омерзительном сочетании становится вдруг жутко-пленительной. Эта мерзость, эти исчадия зловонных болот, темных гниющих недр кажутся просто забавными, чуть ли не уютными – такая чистосердечная внутренняя радость в творчестве живописца и так изумительна сама живопись! Этот бурый цвет, сочные пейзажи, эта переливающаяся теплыми тонами палитра уже предвещают искусство мастеров века последующего, эпохи расцвета, и кажется порой, что даже единство тона почти найдено художником».