Д. Самин - 100 великих художников

Картина держит ось большого архитектурного пространства, господствует в нем и неудержимо влечет к себе. Сила воздействия достигается, прежде всего, необычайной интенсивностью и красотой колорита. Огромное пятно винно-красной одежды Христа, пламенеющей через весь зал сакристии, – это эмоциональный и образный ключ всей композиции. Никогда потом Эль Греко не писал таким цветом, в этом убеждают висящие рядом на стенах его поздние изображения апостолов, где красные тона сменились холодными розово-фиолетовыми, как будто вобравшими в себя пелену тумана.

Но в "Эсполио" цвет хитона, густой, яркий и удивительно благородный, словно сохраняет в себе горячий ток крови. Возможно, он символизирует цвет самой жизни. Не случайно здесь запечатлен, согласно евангельской легенде, момент, когда перед казнью Христа солдаты срывают с него одежды. Название нельзя перевести точно, оно происходит от испанского слова "espoliar" – грабить».

В 1578 году от возлюбленной – красавицы и аристократки Херонимы де Куэвас, у художника родился сын Хорхе Мануэль. Эль Греко страстно любил сына и писал его при всякой возможности. Он признал его своим ребенком с момента рождения, и Хорхе Мануэль носил его фамилию. В городе, где церковь была всесильна, художник осмелился иметь незаконную жену и ребенка, родившегося вне брака!

В 1580 году Эль Греко завершил огромную картину «Мученичество св. Маврикия». Изобразительные приемы оказались столь смелыми и необычными, что это произведение вызвало резкое недовольство короля Филиппа II и его окружения.

Фра Хосе де Сигуэнса писал: «Здесь находится картина, изображающая святого Маврикия и его воинов, написанная рукою Доменико Греко, который живет теперь в Толедо и создает превосходные произведения. Она была написана для алтаря этого святого, но картиной остался очень недоволен его величество, что, однако, неудивительно, потому что немного найдется таких людей, которым бы она нравилась, хотя и говорят, что написана она искусно и что автор ее много знает и показал себя в вещах, им созданных, прекрасным мастером». Сигуэнса далее пишет, что Эль Греко «прикрасами и выдумками может оскорбить неискушенное чувство и не дает никакого удовлетворения».

Не получив признания при дворе, художник навсегда поселился в Толедо. Слава Эль Греко достигла вершины с созданием им в 1586–1588 годах большой картины (4,8x3,6 метра) «Погребение графа Оргаса», заказанной приходской церковью Санто-Томе по инициативе друга Эль Греко священника Андреса Нуньеса.

«На похоронах графа, пожертвовавшего церкви большие средства, в 1312 году, согласно легенде, чудесным образом присутствовали святые Августин и Стефан. Композиция резко делится на две части. В нижней на глазах у собрания толедской знати двое святых спокойно и без усилий несут тело графа в богато украшенных доспехах. В верхней изображен рай, куда ангел несет душу покойного в виде спеленутого младенца. Художник последовательно создает впечатление контраста между небесным и земным мирами. В нижнем ярусе господствуют черный и золотой цвета, в верхнем набор цветов гораздо многообразнее. Земное пространство представлено узкой зоной перед рядом фигур толедских грандов, небесное же раскрывается в неизмеримой глубине, населенной огромным количеством святых, праведников и ангелов. Фигуры земного мира статичны, их жесты при всей выразительности крайне скупы, персонажи наверху даны в более динамичных и разнообразных позах и разворотах. В земной зоне статична вся композиция, небесный ярус пронизан мощным спиралеобразным движением снизу вверх, подчеркнутым заметным перепадом масштаба.

Особый интерес в "Погребении графа Оргаса" представляет изображение толедской знати. Умные, благородные лица с тонкими, нервными чертами сочетают спокойное достоинство аристократа с печатью интенсивной духовной жизни, мощного интеллекта. Лица почти всех изображенных являют скрытые портреты современников Эль Греко. Действительно, каждый человек индивидуален, но, пожалуй, еще важнее то, что их объединяет: вера, благородство, напряженные духовные поиски».

В девяностые годы в творчестве Эль Греко центральной темой стали страдания Христа, и одновременно возросло влияние на художника испанской мистики.

В это время художник живет во дворце маркиза де Вильена. У Эль Греко богатейшая библиотека, которую он собирал всю жизнь, он любит красоту и роскошь. По свидетельству современников, он был разносторонне образованным человеком, с острым язвительным умом. В его доме гостили ученые, поэты и философы.

В 1596–1600 годах художник пишет большое полотно «Крещение Христа».

«Картина "Крещение Христа"… создает у зрителя впечатление ослепительных, проникнутых настроением просветленной радости видений, – пишет Т.П. Каптерева. – Изображение развертывается ввысь, пропорции фигур удлинены, все охвачено сильным движением, событие происходит в фантастической потусторонней среде, где стерты грани между земным и небесным…

Художник стремится повысить силу общего впечатления светозарностью цвета, перегруженностью фигурами и той живописной напряженностью, которая, по словам Х. Камона Аснара, не оставляет "паузы для отдыха". Красочная поверхность холста, пронизанная вспышками света и словно охваченная внутренним трепетом, становится своего рода самостоятельной одухотворенной материей».

В конце девяностых – начале шестнадцатого века художник создал огромные алтарные ансамбли для капеллы Сан-Хосе в Толедо (1597–1599), для церкви госпиталя Милосердия в Ильескасе (1600–1603), для Коллегии августинцев в Мадриде (1596–1605), а также композиции «Святое семейство» (1590–1595).

Эль Греко, несомненно, принадлежит к выдающимся портретистам мировой живописи. Мастер обладал исключительной зоркостью в изображении человека. Художник развивал новую тенденцию в портретной живописи – обращение к интимным переживаниям человека, к его внутреннему миру.

Созданные художником портреты аристократов, писателей, врачей, ученых, составили галерею выдающихся современников художника. Одно из ранних произведений такого рода – «Портрет кавалера с рукой на груди» (1577–1579).

«В портретах Эль Греко следовал испанской традиции – строгие, сдержанные лица остро индивидуальны и вместе с тем подчинены общей идее – выражению благородства и возвышенности, – отмечает Л.Л. Каганэ. – Но если в придворном портрете художники руководствовались принципом воплощения величия социального, то здесь, наоборот, превозносятся душевные качества людей…

Близкий художнику идеал человека выразился в портретах гуманиста дона Антонио де Коваррубиас (около 1594–1604), поэта фра Ортенсио Феликса Парависино (около 1610), в портрете Неизвестного (около 1600). Все это образы необыкновенной духовной красоты и благородства.