Сергей Миров - Это «Секрет»? Игра в «Битлз»

И вот тут мне хотелось бы еще раз отметить колоссальную роль отцов бит-квартета «Секрет». Я не об «отцах-основателях», а о настоящих, биологических отцах всех музыкантов группы.

Смотрите: Изиль Заблудовский привез две гитары, экономя на еде и сувенирах, Виктор Мурашов построил сыну барабаны, а уж роль Леонида Леонидова в формировании музыкального вкуса и творческой личности Макса переоценить вообще невозможно! К тому же, ведь именно он, старый театральный волк, в нужный момент дал сыну благословение на уход из БДТ, что и послужило главным толчком для перехода «Секрета» на профессиональные рельсы.

Что касается Владимира Фоменко, то здесь меня ждало настоящее открытие.

Мура:

– Знаешь, когда ушел Дима Рубин и ребята начали писать песни сами, я жутко удивлялся, как это у них складно выходит! А потом умер Колькин папа, Колян мне подарил книжку его стихов, и вот тут я понял, что все начальные тексты именно он помогал нам писать! Я уж не знаю, что они сейчас по этому поводу скажут, но мне сегодня так кажется!

Фома:

– Да, сейчас могу тебе сказать, что, например, текст нашей первой с Заблом песни «Она не понимает» практически полностью написал мой отец, но категорически потребовал, чтобы его имени в титрах не было! Он очень талантливый был и… очень молодой.

Забл:

– А я вот помню, что мы сидели у меня дома и всю историю придумали сами, а Колькин отец только набор рифм на бумажке написал!

Честно говоря, я не очень представляю, как человек мог написать набор рифм, не придумав сюжета… Да и процесс сочинения текста на готовые рифмы мне кажется возможным только у высокопрофессионального поэта, нуда ладно. Оставим этот пассаж на совести Забла.

Но вы понимаете, да? Отцы наших ребят были практически ровесниками первых рок-н-ролльщиков – Элвиса Пресли, Билла Хейли, Литл Ричарда, Джерри Ли Льюиса, Бадди Холли, Би-Би Кинга… Советская власть сделала все, чтобы наложить на их судьбы свою тяжелую костлявую лапу, и не дала им в молодости по-настоящему оттянуться… Ну, и папы вовсю постарались, чтобы эту возможность получили их дети!

Мне это все очень близко и понятно: мой собственный папа, простой инженер-шестидесятник, и бас-гитару мне выпиливал, и стихи писать помогал, и битлов я впервые услышал на его магнитофоне «Астра-2»…

Спасибо вам, наши папы, за весь ваш нереализованный внутренний рок-н-ролл, который вы завещали и подарили нам!

Папа и мама Мурашовы

Первое выступление бит-квартета «Секрет» в классическом составе состоялось на выпускном акте ЛГИТМиКа.

Память участников за три десятилетия выронила подробности, но я по своему опыту должен сказать, что от коллег в данной ситуации особых восторгов ждать не приходится. Все, конечно, с улыбкой подходят, хвалят, поздравляют, лобзают (!!!), но мы в Щукинском училище называли это «иудиным поцелуем».

Не может творческий человек без зависти радоваться успеху другого творческого человека! Самые светлые и порядочные просто забивают в себе это чувство, спасаясь внутренним: «Ну, я-то не хуже. А может, даже и лучше, просто публика до меня еще не доросла…»

И вот при всем этом зрители-студенты устроили на этом концерте настоящую овацию! Кричали, свистели, размахивали пиджаками, как и положено на настоящих рок-концертах! Они, конечно, еще ни на одном не были, но уж на фотографиях видели достаточно, да и первое видео в Ленинград уже стало приходить…

А вот педагогический состав воспринял это действо настороженно, с недоумением и некоторым раздражением. И это понятно: из людей четыре года формировали драматических артистов, а это, простите, что такое?

Но все равно на общем фоне событий спектакль курса Додина-Кацмана «Ах, эти звезды!» был прорывом. Все лето он шел на различных площадках уже на коммерческой основе, и бывшие студенты достаточно неплохо «приподнялись» по деньгам.

Дошло до того, что и Ленконцерт решил поправить свои финансовые дела и договорился со ЛГИТМиКом, чтобы показать его в СКК им. Ленина на 10 000 зрителей. И что вы думаете? Полный аншлаг!

И вот тогда Лен концерт раскатал свои ненасытные губищи… Максима Леонидова позвали на переговоры, чтобы этот спектакль перешел к ним в полное распоряжение, дабы не только показывать его в Ленинграде, но и катать по городам и весям.

Как это там у классиков:

«– Шарапов! Это же Эльдорадо!»

А что вы думаете, если зрелище собирает 10 000 зрителей, а платить его нетарифицированным участникам можно вообще копейки?

По воспоминаниям артистов, «Ах, эти звезды!» катали по Ленинграду и другим городам больше года. Хотели и дальше, но не выгорело. Жизнь из него потихоньку уходила, из «яркого культурного события» он потихоньку стал превращаться в предмет «чеса», а кроме того, весь курс уже был распределен по разным театрам, и каждый актер видел себя в роли как минимум Гамлета Молчацкого, и на какие-то «вшивые ленконцертовские игрушки» соглашаться не собирался.

Побаловались, и будя!

Ну, хорошо, а как же наши секреты? А вот перед ними, мечтавшими «стать как битлы», была полная неопределенность, ибо на пути светлого будущего советского рок-н-ролла стояло несколько огромных помех:

1) творческая нагрузка в разных театрах;

2) материальные потребности семей;

3) предстоящий уход в армию.

Третий пункт для всех советских юнош в те времена был наиболее весомым и значительным, но разговор о нем мы отложим до отдельной главы, оно того стоит. А вот что говорили секреты о нагрузках и семьях.

Мура:

– Знаешь, моя жена была из очень небедной семьи, когда мы поженились, с каждой стороны нам давали по сто рублей, я еще стипендию получал и убирал лестницу в Доме Пионеров, так что у нас было больше трехсот рублей в месяц! Мы с ней очень хорошо жили, и даже когда ребенок родился, особых проблем в отношениях с женой по поводу моей игры в «Секрете» не возникало! А из института меня тогда уже выгнали, так что и времени было достаточно!

Макс:

– Товстоногов ввел меня в спектакль «Энергичные люди», именно я в образе мента забирал в вытрезвитель героя Евгения Лебедева… Ну, ты же понимаешь, что времени на это уходило даже меньше, чем в институте! Ирка и папа прекрасно понимали мое желание заниматься музыкой.

Забл:

– А что? Для меня ничего не изменилось! Я как работал тогда начальником отдела контроля на заводе ЖБИ № 4, так и продолжал… Да, жена, деньги… Ну, я же гитару-то брал в руки после, а не вместо работы!

Фома:

– Понимаешь, мы пришли в Александринку почти целым курсом, неким кулаком, бандой, и были уверены в том, что вот сейчас мы здесь все перевернем! Вот мы им всем покажем! Такое вытворим, что… И ровно через месяц я понял, что пипец. Этого кулака, этой банды больше нет… Нас профессионально растащили в разные углы, мы перестали общаться, перестали быть ядром внутри большой машины. И я понял, что вот теперь я совершенно спокойно могу пойти играть рок-н-ролл!