Сборник - Великая. История Екатерины II

Как обыкновенно было при королевских выборах, Польша взволновалась борьбою партий, и также по обычаю усобица была прекращена иностранным оружием: Чарторыйские призвали русские войска, которые заставили врагов их бежать за границу. Восторжествовавшая сторона выбрала в короли Понятовского под именем Августа IV (7 сентября 1764 г.).

Но избрание королевское не успокоило Польши: поднялся вопрос о диссидентах. Мы видели, что в XVII веке стремление поляков уничтожить в западной России православие и русскую народность, насильственное введение унии повели сначала к восстаниям по Украине, а потом к продолжительной войне с Россиею, кончившейся тем, что восточный берег Днепра и Киев отошли к Москве, но и на Западной Украине, оставшейся за Польшею, казаки лучше хотели быть под турецким, чем под польским подданством. Одинаковая опасность, грозившая со стороны турок, заставила Россию и Польшу заключить мир и союз.

Поляки воспользовались этим союзом, чтоб усилить гонение на православных. В 1718 году в письме к польскому королю Августу II Петр Великий жаловался, что в Польше не обращают внимания на его ходатайство в пользу русских, что в противность договорам православные епархии отданы униатам, что русских насильно обращают в унию. В 1720 году Петр повторил свою жалобу, и король Август издал грамоту о свободе греческой веры в польских областях, но эта грамота осталась без действия. В 1723 году Петр обратился прямо к папе с просьбою положить конец притеснениям и угрозою, что в противном случае и у католического духовенства в России будет отнято свободное отправление веры. Папа уклонился от решения дела; а между тем из Польши приходили вести, что там православных священников бросают в тюрьмы за несогласие принять унию, связывают им руки, секут розгами, режут руки и ноги, иезуиты вторгаются в православные монастыри, забирают образа из церквей, расстраивают погребальные церемонии, ломают свечи и кресты.

Преемники Петра Великого продолжали протестовать против этих явлений, и все понапрасну. В половине XVIII века русским в польских областях было запрещено не только строить вновь, но и поправлять церкви, у русских отняли право быть депутатами на сейме и занимать общественные должности; цензура церковных книг православных была поручена католикам; русские обязаны были платить десятину и другие поборы в пользу католического духовенства, им приказывалось принимать участие в католических церемониях, подчиняться католическому церковному суду Екатерина не хотела равнодушно смотреть на это. В 1763 году православный епископ белорусский Георгий Конисский подал императрице жалобу на жестокие притеснения, претерпеваемые в польских владениях православными от католиков. Россия и Пруссия согласились поддержать требования диссидентов, т. е. некатоликов – как православных, так и протестантов, – выговорить для них у польского правительства уравнение, хотя и неполное, прав с католиками. Но желание союзных дворов встретило на сеймах страшное сопротивление. На сейме 1766 года грозились изрубить в куски депутата Туровского, начавшего речь в пользу диссидентов. Чарторыйские объявили русскому послу в Варшаве князю Репнину, что не могут помогать России во вредном для их отечества деле.

Тогда Репнин получил от своего двора приказание составить конфедерацию между диссидентами, которые должны были обратиться к России с просьбою о помощи, и если Чарторыйские откажутся помогать в деле, то поднять противную им партию и посредством нее провести диссидентское дело.

Вследствие этого весною 1767 года образовалась конфедерация из протестантов в Торне и из православных в Слуцке. Образовалась в Радоме и соединенная польско-литовская конфедерация под предводительством врагов фамилии Чарторыйских. Но эти конфедераты-католики откликнулись на приглашение русского посла, имея в виду русскою помощию свергнуть короля и сделать с Чарторыйскими то же, что те сделали с ними во время своего торжества. Начальные люди конфедерации к диссидентскому делу были равнодушны, а толпа отличалась такою же религиозною нетерпимостию, как и прежде. Поэтому Репнин, чтоб преодолеть это тупое сопротивление, должен был прибегать к военной силе. Краковский епископ Солтык стал в челе религиозного движения: пятнадцать секретарей день и ночь писали его пастырские послания, в которых он призывал Духа Св. на сеймы для мужественного отпора требованиям диссидентов.

На сейме, начавшемся в октябре 1767 года, кроме Солтыка главными противниками России и диссидентского дела явились епископ киевский Залуский и краковский воевода Ржевуский. Репнин велел схватить Солтыка, Залуского и Ржевуского с сыном и отправить в Россию. Все успокоилось. Назначена была комиссия для окончательного решения диссидентского дела и постановила, что все диссиденты шляхетского происхождения уравниваются с католическою шляхтой во всех политических правах, но королем может быть только католик и католическое исповедание остается господствующим. В феврале 1768 года заключен был между Россиею и Польшею договор, по которому Россия ручалась за сохранение существующего порядка в Польше; следовательно, без вмешательства и согласия России не могло произойти в Польше никакой перемены. Польские послы явились в Петербург благодарить императрицу от имени народа польского и литовского за покровительство.

В Петербурге могли думать, что тяжелое польское дело окончено. Конфедерация как достигшая своей цели была распущена; русские войска вышли из Варшавы, готовились выйти и из королевства, как в марте 1768 года были получены известия о беспокойствах в Подолии. Красинский, брат епископа Каменецкого, и Пулавский, адвокат, захватили город Бар и подняли там знамя восстания за веру и свободу; в Талиции образовалась другая конфедерация, под предводительством Потоцкого; в Люблине – третья, под предводительством Рожевского. Но восстание это вовсе не было народным: громкие слова «вера и свобода» не производили впечатления на массу; трудно было подниматься за веру, полагаясь только на слова какого-нибудь монаха-фанатика, не видя, кто и как утесняет веру; трудно было подниматься за свободу, которою пользовались немногие и пользовались для того, чтоб составлять конфедерации то против одного, то против другого, приглашая на помощь чужие войска.

В Варшаве состоялось сенатское решение – просить императрицу всероссийскую как ручательницу за свободу законы и права республики обратить свои войска, находившиеся в Польше, на укрощение мятежников. Репнин двинул войска в разных направлениях, и конфедераты нигде не могли выдержать их напора. Города, занятые конфедератами, – Бар, Бердичев, Краков – были у них взяты, но трудно было угоняться за мелкими шайками конфедератов, которые рассыпались по стране, захватывали казенные деньги, грабили друга и недруга, католика и диссидента, духовного и светского человека. Награбивши денег, шайки эти убегали в Венгрию или Силезию. С самого начала уже было видно, что конфедерация собственными силами не в состоянии была держаться против русских, и потому она ждала спасения только от чужой помощи.