Лаврентий Берия - Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание

С Ленинграда снята блокада. Надо бы съездить туда, без огласки. Проверить кое-что самому, посмотреть. Думаю, смогу выкроить время и полюбоваться Ленинградом. Тянет старое, строить хочется. Надо отпроситься у товарища Сталина. Обстановка позволяет.

3/II-44

Надолго уезжаю. Вначале в Ленинград, к Жданову [646] Никаких данных о конспиративной поездке Л.П. Берии в Ленинград во время войны в источниках не обнаруживается. Однако это не значит, что такая запись ставит под сомнение аутентичность дневника. Сталин, Берия и Жданов имели личный опыт подполья, так что идея конспиративного визита Л.П. Берии без официальной программы в Ленинград вполне могла у Сталина возникнуть и найти поддержку как у Жданова, так и у самого Берии. . На два дня. Коба договорился с Ждановым, никаких совещаний при людях проводить не будем. Это не лето 1943 г. Хочу посмотреть разрушения и понять лично, а потом доложить Кобе, что надо делать для восстановления архитектурных памятников [647] Этот мотив дополнительно объясняет причину такой необычной поездки Л.П. Берии (см. также запись от 1 февраля 1943 г.). Судя по записи, Берия – в душе по-прежнему архитектор и строитель – хотел совместить приятное ему с полезным для дела. Архитектура всегда была для него своеобразной отдушиной, и эти два дня в Северной Пальмире должны были стать, по сути, своего рода кратковременным отпуском, данным ему Сталиным. Но если бы Берия ехал в Ленинград как Берия, то никакого отпуска не получилось бы. А так он и отвлёкся немного, и профессиональным глазом архитектора смог лично оценить ситуацию для последующего доклада Сталину. Хотя, конечно, главной целью были, безусловно, личные доверительные беседы с А.А. Ждановым. . Коба согласился, что это дело важное. Пора. А потом удивил.

Говорит: «Лаврентий, ты Ленина читаешь?» Я говорю: «Нет, товарищ Сталин, давно не читал, времени нет».

А он говорит: «А я читаю постоянно. Читаешь, как с Ильичом поговоришь, сразу его голос слышу».

Потом спрашивает, а ты «Лучше меньше, да лучше» помнишь?

Я говорю, это помню хорошо, там для чекиста мысли полезные [648] В одной из своих последних работ «Лучше меньше, да лучше» В.И. Ленин писал о возможных подходах к работе наркомата Рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрина), в частности – о возможности «особых ухищрений для того, чтобы прикрыть свои походы», о допустимости «полушутливых проделок» и заключал: «Мне кажется, что наш Рабкрин выиграет немало, если примет эти соображения к своему рассмотрению, и что список казусов… будет обогащён немало похождениями наших будущих «рабкринщиков» и «цекакистов» (работников Центральной Контрольной комиссии при ЦК. – С.К. ) в местах, не совсем удобоупоминаемых в чинных и чопорных учебниках». .

Он посмеялся, согласился. Потом вспомнил, как Ленин советовал посылать инспекторов Рабкрина на инспекции переодетыми. И сказал: «Шуруй по этой рекомендации Ильича, езжай в Питер в гриме. Чтобы лишнего шума не было, и увидеть сможешь больше. Я Жданову позвоню, скажу что я посоветовал».

Говорю, а что, надо подумать. Я и сам думал. В 1943 г. когда под Курск ездил, я усики наклеивал [649] См. запись от 1 июля 1943 г. . Но там могли подумать, что отрастил. Надо подумать.

Говорит: «Подумай».

Так что в Ленинград поеду в штатском и в полном гриме, бородку и очки подобрал, хоть на сцену выходи. Показался Кобе, одобрил [650] Не исключено, что причина подобной необычной акции была в том, что Сталин хотел создать своего рода прецедент конспиративного выезда именно Берии из Москвы. К 40-м гг., кроме самого Сталина, лишь два человека из ближайшего окружения Сталина (Микоян и Ворошилов) имели хороший конспиративный, но дореволюционный опыт. Берия же, как профессиональный чекист, был здесь вне конкуренции, а необходимость подобных акций могла возникать как во время войны, так и после неё. Недаром Сталин и в ходе войны, и позднее даже в шифрованной переписке нередко пользовался системой кодовых имён (Сталин – Васильев, Дружков; Жуков – Константинов и т. д.). .

Потом уже без грима – на Кавказ. Там пора крепко разобраться со всеми пособниками, с чечней и ингушами. Тут у нас с Кобой нет разногласий. Это надо сделать. Ликвидируем застарелую опухоль. Обстановка на Фронте сложная. Успехи успехами, и победить мы победим, важно какой ценой. Иметь в своем тылу можно сказать враждебную армию ни к чему. А если немцы им оружия по воздуху подбросят? Они у нас оружие просили в 1942 г. Хорошо что не дали, хоть Масленников [651] Очевидно, имеется в виду командующий Северной группой войск Закавказского фронта. просил.

Нет, давать им шанс нельзя. Это не дело, но это реально.

Временное отселение не выход. Чеченцы сейчас злые, поняли, что чикаться с ними не будут. Агентура сообщает, что разговоры о выселении среди населения уже пошли. Одни боятся полного выселения. Другие считают, будут выселять пособников. Возможно вооруженное сопротивление.

Не забыть. Надо сразу продумывать операцию с учетом того, что опыт может пригодиться в Крыму. Крым скоро освободим, а крымские татары почти поголовно сотрудничали с немцами. Крым еще ближе к линии фронта, что установится к лету. Так что татар тоже придется переселять.

Справка публикатора

С начала февраля по начало марта 1944 г. Берия выезжал на Кавказ с несколькими оперативными целями. Одной из них была, как видно и из дневниковой записи, операция по выселению чеченцев и ингушей.

17 февраля 1944 г. Берия шифрограммами сообщил Сталину о том, что всего на учёт взято 459 486 человек, подлежащих переселению, что подготовка операции заканчивается и что сама операция намечена на 22–23 февраля. Учитывая «серьёзность операции», Берия просил у Сталина разрешения «остаться на месте до завершения операции хотя бы в основном, т. е. до 26–27 февраля».

Операция была действительно серьёзной и, как и предвидели Берия и чекисты, по-настоящему боевой.

Берия, как член ГКО, также инспектировал положение дел на Кубани, в том числе – в связи с подготовкой освобождения Керчи с занятых прибрежных плацдармов под Керчью, и затем – полного освобождения Крыма.

20/III-44

Ну и публика – старая интеллигенция. Группа медиков, лауреатов, с академиком Гамалеей (ему уже за 80 лет) обратилась к товарищу Сталину, называет маршалом, просит освободить профессора Зильбера [652] Зильбер Лев Александрович (1894–1966), микробиолог, вирусолог, иммунолог, академик АМН СССР (1945), лауреат Сталинской (1946) и Государственной (1967, посмертно) премий, награждён орденом Ленина. Из семьи военного музыканта. Родной старший брат писателя Вениамина Каверина, одного из основателей формалистической литературной группы «Серапионовы братья» и еврейского националиста. Отец члена-корреспондента АН Л.Л. Киселёва (1936), советского учёного в области молекулярной биологии. В 1929 г. – заведующий кафедрой Бакинского медицинского ин-та и директор Азербайджанского ин-та микробиологии, 1930–1937 гг. – заместитель директора Московского бактериологического ин-та. С 1939 г. – в Ин-те эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф. Гамалеи АМН СССР, заведующий отделом. Арестовывался в 1931, 1937–1939 и 1940–1944 гг. , уверены в его невиновности. Ага!