Лаврентий Берия - Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание

Заср…нец он.

24/XII-41

Разбираюсь с старыми завалами. В октябре прошли материалы из Лондона по работам в области атомной энергии. Разговоры идут давно, а тут вроде что-то ближе к делу. Якобы уже идут серьезные работы. Сообщают, что сила взрыва будет в огромнейшей степени больше чем обычной взрывчатки. Что значит в огромнейшей. В десять раз? В сто раз? А может в тысячу раз? Непонятно, пусть уточняют. Пока Кобе ничего докладывать не буду. Пока не до этого и надо разобраться [420] Это первое упоминание в дневнике Л.П. Берии о разведывательной информации по зарубежным атомным работам. Одно из первых сообщений советской разведки по этой теме легло на стол наркома ещё 10 октября 1941 года, когда танковые части вермахта рвались к Москве. . Может брехня. Посмотрим.

Завтра у Кобы надо поставить вопрос о пленных и окруженцах. Набралось уже порядком. Как быть? Понятно, надо фильтрационные лагеря. А потом? Думаю, надо после фильтрации сразу передавать их на формирование. Пусть искупают в бою. Особым Отделам бывших пленных брать на заметку. Воюет как надо, снять с учета. Снова елозит, тогда надо смотреть [421] Скорее всего, здесь изложены соображения, которые легли в основу Постановления ГКО № ГОКО-1069сс от 27 декабря 1941 года. Оно предписывало создать сборно-пересыльные пункты НКО и четыре фильтрационных лагеря НКВД в «целях выявления среди бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и в окружении противника, изменников родине, шпионов и дезертиров». Постановление возлагало на НКО обеспечение организуемых лагерей НКВД «помещением, казарменным инвентарем, постельными принадлежностями, питанием, отоплением, необходимым обмундированием и санитарной обработкой» (п. 6). Наиболее же существенным был пункт 5: «Лиц, в отношении которых после проверки их Особыми отделами не будет установлено компрометирующих материалов, начальникам лагерей передавать соответствующим военным комиссариатам – по территориальности». Иными словами, даже в начальный период войны бывший военнопленный отнюдь не становился автоматически изгоем. .

26/XII-41

Увиделся с Мыкытой. Я ему всё высказал. Говорю, что ж ты меня перед товарищем Сталиным дураком делал в мае. «Товарищ Сталин, они не посмеют. Товарищ Сталин, Лаврентий вас провоцирует». А что вышло?

Стоит хмурый, улыбки нет. Видно, что переживает. Говорит, еще ты, Лаврентий. Товарищ Сталин и так видеть не хочет. Болтаюсь как г…вно в проруби без дела.

Жалко его стало. Говорю, ладно, кто старое вспомнит, тому глаз долой. Нам, Мыкыта вместе долго еще воевать. Не обижайся, от души сказал.

Он повеселел, говорит, я еще докажу. Ошибиться каждый может. Все ошиблись. Я говорю, все да не все. Только что теперь руками махать. Теперь работать надо до Победы [422] Вот уж эта запись от глаз хрущёвских цензоров была точно скрыта. Сделать это было, как я догадываюсь, тем проще, что Хрущёва и хрущёвцев интересовал прежде всего период перед войной. Ведь сегодня есть основания предполагать, что основными дезинформаторами Сталина относительно намерений немцев на лето 1941 года были, в первую очередь, командующий Западным Особым военным округом генерал Павлов, а затем – Хрущёв и, возможно, 1-й секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пономаренко. Первый, возможно, был связан с заговором Тухачевского, а два последних просто заглядывали в рот Сталину. .

На этом дневники Л.П. Берии за 1938–1941 годы фактически заканчиваются (последняя запись 1941 года будет обнародована несколько позже). И мне остаётся сказать лишь несколько слов…

Должен признаться, что, работая над подготовкой дневников к печати, я перевернул если не горы, то уж точно пару холмов документов, справочных изданий, энциклопедий, мемуаров, «мемуаров» и т. д. Ведь для начала надо было хотя бы минимально убедиться в аутентичности дневников, а для этого надо было сопоставить даты и ряд обстоятельств, далеко не всегда общеизвестных. Кроме того, надо было пояснить, а то и расшифровать смысл многих записей и т. д.

Несмотря на то что я неплохо представляю себе эпоху Сталина, её движущие силы и мотивы, героев той эпохи и её предателей, многое для меня открылось по-новому, а кое-что из того, что ранее виделось в туманной исторической дымке, обрело чёткий облик.

Надеюсь, это же сможет сказать и читатель после знакомства с текстом дневников Л.П. Берии и моими комментариями к ним.

Бурные предвоенные годы, неудачи и победы 1941 года прошли перед нами в их отражении в дневнике заместителя Председателя Совета народных комиссаров СССР, наркома внутренних дел СССР, члена ГКО Л.П. Берии. А впереди у него и всей страны были ещё три с половиной военных года. Этот период также отражён Л.П. Берией в дневниковых записях, и читатель вскоре сможет познакомиться с ними, потому что «Павел Лаврентьевич» передал мне дневники и за военные и послевоенные годы. Подготовка к их публикации близится к завершению.

Так что, надеюсь, уважаемого читателя ждут, как и меня в своё время, новые открытия.

30/XII-41

Все, год кончился. Кто думал год назад, что так будет. Никто не думал, и я не думал. А когда началось, кто думал что так пойдет. Тоже никто не думал. А пошло черт знает как. Хорошо, что хоть сейчас немного выправились. Наступаем мы хорошо [423] 5 декабря 1941 года началось успешное контрнаступление советских войск под Москвой. 12 декабря был освобождён Солнечногорск, 15 декабря – Клин, 16 декабря – Калинин, 20 декабря – Волоколамск. 24 декабря 1941 года по решению Ставки ВГК был восстановлен Брянский фронт. .

А сколько теперь работы. До Ленинграда он дошел, Минск у него, Киев у него, до Москвы дошел, Харьков взял, Запорожье взял, Крым должны отбить, но тоже не сразу [424] 26 декабря 1941 года началась Керченско-Феодосийская десантная операция. 29 декабря была освобождена Феодосия, 30 декабря – Керчь (в этот же день войска Западного фронта освободили Калугу). К сожалению, крымские планы в 1942 году так и остались планами. Вместо наступления с Керченского плацдарма в мае 1942 года произошла катастрофа Крымского фронта, и в итоге 4 июля 1942 года был оставлен Севастополь. .

Хорошо до Кавказа не дошел, а все равно взял много. И все в развалинах теперь, когда отстроим? А еще надо обратно взять.

Это год до нашей границы и год до Берлина. Вывод: меньше двух лет воевать не получится. А если больше? Тяжело.

Что хорошо, мы поняли, что строй мы поставили крепкий. Били, били а не разбили. Коба говорит, за одного битого двух небитых дают. А мы теперь все битые.

Сколько труда на ветер ушло. Как мы планировали. Два три года и другая жизнь. Даже по мясу подняли бы. Группу Б [425] То есть производство товаров народного потребления. подняли бы. Сколько самолетов делаем, а их собьют. А сколько можно было сделать для гражданского флота. Из села в село летали бы.