Франсуаза Саган - Не отрекаюсь…

Мерил Стрип. Она могла бы сыграть все роли во всех моих книгах и пьесах. Она может все, никогда не впадая в вульгарность. Феноменальная актриса.

Если бы вашу жизнь решили экранизировать в Голливуде, вам это было бы неприятно?

Пока я жива, ее не экранизируют… И потом, кто может ее рассказать? Иные моменты, целые периоды я сама совершенно забыла. Но пока я жива – нет, не экранизируют. После – боже мой, если найдется кто-то достаточно безумный, чтобы пуститься в такую авантюру… Представляю себе лицо Бернара Франка, когда он увидит в роли себя американского актера.

Есть ли в вашей жизни периоды, как, например, у художников бывает розовый период или кубистский период?

Да. Было отрочество и юность. А потом был период нескончаемого праздника, довольно долгий. Очень долгий. Теперь наступил период более рабочий, поспокойнее. Вообще-то, бывают периоды спокойствия посреди праздника и периоды праздника посреди спокойствия. Все всегда немного вперемешку.

Помимо Франции, есть страны, которые вас вдохновили?

Страны, которые меня удивили, – да. Я влюбилась в Кашмир, где провела три недели на корабле-отеле. Это место я полюбила больше всех на свете. Я жила на озере. Смотрела на озеро, и озеро смотрело на меня. Мы с братом ходили охотиться на медведя. Карабкались на горы вслед за проводниками-шерпа. Но я уже через триста метров просила пощады. Садилась под деревом и говорила себе: «Рано или поздно я увижу медведя». А потом я вдруг подумала: «Но если придет медведь, что я буду делать?» И бегом-бегом взобралась на дерево со своим ружьем. Потом, когда я уже сидела на дереве, мне вдруг пришло в голову: «Но ведь медведи лазают по деревьям». И я бегом-бегом спустилась вниз. И так – хоп-хоп – два часа я лазила вверх-вниз, а приклад бил меня по спине и ногам. Слава богу, медведь так и не пришел.

А Япония?

Я ездила туда читать какие-то дурацкие лекции и, увы, ничего не видела, кроме японской Франсуазы Саган. Она весила вдвое больше меня и ростом была вдвое выше. Это выглядело довольно комично, потому что мы все сидели на полу, и она сказала мне тоненьким дребезжащим голоском: «Знаете, я могла бы быть вашей дочерью».

Я ответила ей: «Ну уж нет! Это невозможно!» Уж очень она была страшная. Ну, потом я спохватилась и забормотала в свое оправдание что-то вроде «Вообще-то у меня сын» и «Я не знала ни одного японца, когда вы родились». Она была очень обижена.

Какие моральные качества важны для вас?

Уважение к людям. Не выношу, когда людей унижают. Терпимость, снисходительность, скажу даже, душевность я ставлю превыше всего. Как и вежливость.

Что такое для вас вежливость?

Быть вежливым значит предвосхищать, думать про себя: «Не трудно ли ему надеть пальто?», «Могу ли я сесть, пока она стоит?», «Не проще ли будет придержать дверь, чтобы она прошла?» В общем, вот такие глупости.

Вежливость – это еще и вопрос времени. Нужно время, чтобы сказать «Огромное спасибо», время, чтобы спросить: «Будьте любезны, скажите, пожалуйста, как пройти на такую-то улицу?», да просто-напросто время, чтобы обратить внимание на человека, кем бы он ни был.

Вам кажется, что вежливость исчезает из обихода?

Прежде она была чем-то само собой разумеющимся, она даже была признаком мужественности у мужчин и женственности у женщин. Теперь же она совершенно исчезла. Встретив каким-то чудом вежливого человека, я падаю в обморок от изумления.

Как ни странно, учтивость – понятие очень демократическое, ведь она предполагает равенство: человек не должен пользоваться чем бы то ни было, не разделив это с другим. А ведь делятся не только с равными или людьми из той же среды. Вообще-то, учтивость – это чужое воображение… Со смутной мыслью о взаимности.

А что вы думаете о грубости водителей?

Я думаю, что пресловутая распущенность иных людей за рулем и стычки на дорогах объясняются во многом тем фактом, что машина стала их одиночной камерой, материнской утробой.

Передвижение на четырех резиновых колесах не отсекает вас от остального человечества, нет, хоть резина и вправду изоляционный материал… Машины стали клетками Фарадея для всех и вся.

А интеллигентность?

Это роскошь, увы, не всем доступная. В сущности, основополагающей добродетелью мне представляется воображение. Имея воображение, ставишь себя на место других, поэтому понимаешь их, а стало быть, уважаешь. Интеллигентность – прежде всего понимание, именно это означает латинский корень этого слова. И не говорите мне, что в тех, кто нас топчет, кроется нежная и ранимая душа, которую надо щадить: люди суть то, что они делают, и ничего больше.

По-моему, лучше быть глупым и восторженным, чем умным и разочарованным. Может быть, потому, что для меня это моральная ценность, счастье мне всего дороже. В наши дни так много говорят о счастье, твердят, что необходимо быть физически, политически, сексуально счастливыми… Мне, однако, кажется, что это определение несколько дискредитировано, ибо с ним связывают неприятное для меня понятие амбиций. На самом деле люди не очень верят в счастье и изощряются на все лады, приписывая ему такие качества, как легковесность и бесполезность. Для меня все наоборот. Несчастье ничему вас не учит, оно ломает вам крылья. Припирает к стене.

Когда я была несчастна, я всегда стыдилась. Это унизительное состояние, глупо не быть счастливой. Знаешь, что это пройдет, но не проходит. Писать? В такие моменты даже это не помогает. Говорят, испытания закаляют, – что за дурная шутка! Мы куда сильнее, когда счастливы. Когда спокойны, когда любим.

Счастье делает вас свободнее и, главное, добродетельнее. А ведь быть добродетельными – не это ли цель любого общества и всего человечества? Почитайте газеты, учебники истории – все хотят быть добродетельными!

Сегодня каждый человек, выступающий по телевидению, называет себя хорошим гражданином, хорошим отцом, защитником слабых и обездоленных, открытым к общению и т. д., и т. п. А вот вообразите, что кто-нибудь скажет: «Мне плевать на людей, плевать на обездоленных, я ем только спагетти, мне нравится быть толстым, у меня полно денег, а вечерами я высматриваю хорошеньких мальчиков у дверей лицеев!» Найдись такой человек, я пришла бы в восторг, но, само собой разумеется, это шокирует всех смертельно.

Каких чувств вы больше всего боитесь?

Презрения, жалости. Зато я люблю испытывать восхищение.

Что вам нравится в людях?

Смесь обаяния и интеллигентности, доброта. Лично я считаю, что самое главное – симпатия. Ею и проверяется подлинная интеллигентность.

Не люблю, когда человек действует не так, как обещал. Стоит людям попасть под прицел СМИ, они меняются, чтобы всем нравиться, а жаль.