Юрий Никитин - Мне – 75

Знаю еще несколько энтузиастов, которые умерли очень рано, хотя вроде бы выработали очень правильные, как они считали, рекомендации для долгой жизни и сами им следовали. Увы, мало кто из них дожил и до предпенсионного возраста.

Потому считаю необходимостью сказать и свое слово на эту важную для всех тему, как для немолодых, так и для очень молодых. Основание есть. Как уже сказал, я не только здоров в семьдесят пять, гоняю на велосипеде и жму сотку, но и установил несколько мировых рекордов в гораздо более важной, чем спорт, деятельности. Но об этом ниже, это так, для интриги, хотя кто меня знает – у меня друзей много, – тот уже догадался.

Конечно, не всякий чемпион может быть хорошим тренером, но у него все же есть на что ссылаться – на свои результаты. Вообще-то я хотел бы, заходя в кабинет врача, увидеть там поджарого крепкого 75-летнего специалиста. Такой скорее скажет что-то дельное, чем тридцатилетний, который спрашивает, сколько мне лет, а когда отвечаю, у него на лице недоумение и вопрос: так чего тебе еще надо, если до сих пор жив?

Фотографии бодреньких стариков, а еще чаще – старушек, что чуть ли не до ста лет занимаются физкультурой и даже спортом, все чаще появляются в Инете. Спрос рождает предложение, я тоже как бы рад, но, будучи человеком осторожным в силу возраста и житейского опыта, хотел бы увидеть то, что для меня важнее.

То есть эти старички, пробегающие стометровку всего за полчаса, или старушки, прыгающие в высоту на целые два миллиметра, помнят ли свое имя? Знают ли, что именно они делают? Могут ли сложить один и один?

А то все-таки умение в сто лет обходиться без инвалидной коляски хоть и здорово, но как-то маловато. Надо еще понимать, зачем тебя просят пробежать от этого стола и до двери, где показывают большой сладкий пряник.

Я все-таки хочу видеть столетних, которые говорят связно, читают книги и смотрят фильмы, получая от этого удовольствие, сами пьют кофе, а не им вливают в рот и вытирают слюни салфеткой.

Потому в этой книге делаю упор больше на то, чтобы сохранить разум, память, способность мыслить критически и вести беседу, выказывая себя адекватным человеком.

С возрастом слабеет воля. Мы становимся интеллигентнее вне зависимости от того, какими были раньше, а вместе с тем мягче в натиске, в желании перевернуть мир, чего-то добиться, совершить…

Инстинкт понимает, что нужно уступить место молодым и яростным, потому и настойчиво требует отказаться от амбиций. Но инстинкт не знает, что жить стали вдвое, а затем уже и втрое дольше, все равно требует сложить лапки в свои сорок-пятьдесят!

Потому нужно заставлять себя продолжать работать, но если уже есть пенсия и огородик, то как-то не хочется корячиться, верно? Значит, нужно найти занятие по душе и, главное, мотивацию для того, чтобы что-то делать.

Редко можно увидеть такого сумасшедшего, который качается в спортзале просто для удовольствия, или огородника, что сажает что-то на грядках для того, чтобы росло. Оба надеются на результаты: один получит великолепную мышчатую фигуру, другой – клубнику, помидоры, огурцы…

Найти такое занятие, чтобы получить результат, которым можно похвастать. Или похвастаться, как говорят в Одессе, где даже разниц аж две, все-таки для нас очень важно побахвалиться, но нет стыда в том, когда хвастаешься тем, чего сам добился, а не папа подарил или по наследству получил.

Мы пользуемся айфонами и айпадами, но по мировоззрению часто еще неандертальцы, а то и питекантропы.

В США официально отменили скрининг мужчин на рак простаты после 75 лет, так как этот вид рака развивается медленно, и большинство успеет умереть «своей смертью», то есть от других болезней, так как от старости еще не умер ни один человек на свете. В Великобритании перестали лечить раковых больных в домах престарелых, и тоже народ возмущается, однако же не учитывают два важнейших фактора: продолжительность жизни резко увеличилась, а процент молодежи, что платит налоги на содержание медицины, сократился.

Гуманным можно быть только в богатой и сытой стране. Когда на каждого пенсионера по десять работающих, легко кормить и лечить этого пенсионера, но когда ситуация быстро переходит в другую крайность, никакой гуманизм не сможет заставить одного работающего обслуживать десять пенсионеров, что живут все дольше и лекарств требуют все больше.

Потому меры по сокращению медобслуживания стариков не от хорошей жизни. Конечно, нужно заходить с другого конца: резко повысить пенсионный возраст в законодательном порядке, а нам самим понимать проблему и продолжать работать и работать, чтобы со своими новыми болезнями справляться за свои деньги.

Тем более что быстро развивающаяся медицина в самом деле позволяет это делать.

Я это делаю, то есть забочусь о своем здоровье сам, впрочем, не впадая в крайности, но я не уникален, а это значит, можете и вы.

Некоторые мои рекомендации и советы покажутся неприемлемыми и даже абсурдными, что и понятно – я весьма как бы несоциален. Правда-правда, я понимаю достоинства и даже преимущества социализации в обществе, но вижу и ее страшную нивелирующую силу.

Вообще, на мой взгляд, социализация – главная беда общества. Или одна из. Хотя именно она когда-то позволила создать из стаи питекантропов общество, за что ей огромное спасибо. Правда, за счет того, что всех индивидуалов убивали, если те не успевали удрать, но все-таки, все-таки общество было создано.

Сейчас уже не убивают. Но все равно изгоняют, пусть и не так, как было в дикой саванне, где бродили наши предки. Преимущества получают те, кто умеет ужиться в обществе, завязать больше связей, укрепить гласное и негласное сотрудничество, понравиться большинству.

Понятно, что в таком обществе нет места перельманам, зато мощно гремят имена пустышек. О них звонит в лапти весь Инет, их фотки лезут отовсюду, на чью бы страницу ни зашел, будь это новости или прогноз погоды.

И все-таки я бы призвал стиснуть челюсти и попытаться не давать себя связывать социальным путам. Когда-то философ Сковорода сказал: «Мир ловил меня, но не поймал», и до конца жизни он избегал мирских сетей и ловушек, оставаясь свободным, хотя и весьма нуждающимся человеком.

Анна Каренина бросилась под поезд, хотя добавь ей чуточку больше социальности и конформизма – жила бы спокойно, разве что иногда на стороне отводила душу, наставляя мужу рога.

Нужно ли приводить имена тысяч гениев, погибших из-за конфликтов с обществом, из-за нежелания и неумения жить «как усе»? Все мы понимаем, почти все они остались бы жить долго и, может быть, счастливо. Правда, вряд ли бы открыли, изобрели, создали, в общем, стали бы гениями, ибо гений и социальный человек – это несовместимо.