Эндрю Ходжес - Игра в имитацию

Алан писал в своем докладе о возможности использования электронно-лучевых трубок, как совершенно иного типа системы хранения данных. И, вероятно, по его подсказке, Уомерсли направил 8 мая 1946 году в НИИ дальней связи запрос о целесообразности исследования в институте применения таких трубок для хранения данных, пояснив: это помогло бы «найти и даже усовершенствовать подходящую альтернативу ртутной линии задержки, которую мы в настоящее время намереваемся использовать в нашей автоматической вычислительной машине». Последовавший ответ не был обезнадеживающим, и 13 августа Дарвин смог написать сэру Эдварду Эпплтону в Управление научных и промышленных изысканий:

Как я говорил вам, Уомерсли съездил в НИИ дальней связи, чтобы узнать, могли бы они сделать какую-нибудь работу, связанную с АВМ. По его мнению, шанс есть и, похоже, самый перспективный. И я полагаю, что нам следует двигаться дальше в этом направлении. Их план работ выглядит убедительным, и, по моему заключению, с этой работой отлично бы справился Ф. К. Уильямс, он любит этим заниматься. Так что перспектива действительно есть. Я кляну себя за то, что раньше не подумал о таком варианте.

Насчет того, что будет дальше, Уомерсли стал деликатно прощупывать, как у нас обстоят дела с министерством почт. Они готовы помогать нам, и это было бы очень хорошо, но они явно не склонны слишком сильно углубляться в суть дела. Так что надо будет также согласовать первоочередные задачи с НИИ, и при необходимости я приложу для этого все усилия. Ведь у нас есть отличный шанс обогнать Америку.

Ф. К. Уильямс был одним из ведущих специалистов по электронике в НИИ дальней связи и горел энтузиазмом — не потому что интересовался вычислительными технологиями, а потому что истово стремился найти в мирное время применение знаниям и навыкам в области электроники, наработанным в радиолокации в годы войны. В этом поиске он руководствовался своим собственным мнением, и перед ним стоял выбор, идущий вразрез с «усилиями» Дарвина. Этот выбор был связан с Манчестером.

Ньюман покинул Блетчли, чтобы преподавать чистую математику в Манчерстерском университете, и забрал с собой Джека Гуда и Дэвида Риса в качестве младших преподавателей. (Рис был еще одним выпускником кембриджского курса с дипломом магистра математики, который в декабре 1939 г. появился в хижине Уэлчмена, а позднее вошел в отдел Ньюмана.) Отказавшись от лекторства в Кембридже в пользу места в Манчестерсском университете, Ньюман последовал примеру Блэкетта, тогда преподававшего физики. Вместе они составляли грозную команду — такую, что не понимала, почему Дарвин должен монополизировать сферу электронных вычислительных машин. Как первый читатель статьи «О вычислимых числах» и соавтор «Колосса», Ньюман не хуже других сознавал потенциал компьютерной техники, и, если ему и недоставало эмоциональной веры Адана в «создание мозга» и личного опыта по сборке компонентов в единое целое, он компенсировал это большей искушенностью в искусстве возможного.

В письме фон Нейману от 8 февраля 1946 г. Ньюман пояснял:

Я надеюсь приступить здесь к работе над частью вычислительной машины; в последние два — три года электронные устройства такого типа неустанно будоражили мой интерес. Примерно 18 месяцев назад я решил попробовать свои силы в запуске машины. На самом деле, одной из причин моего приезда в Манчестер было то, что положение дел здесь более благоприятно в некоторых смыслах. Это было до того, как я узнал о работе американце или о планах создания машины в Национальной физической лаборатории. Впоследствии я узнал от Хартри и Флауэрса о разных американских машинах, существующих и проектируемых.

Как только проект НФЛ был запущен, возник вопрос, а нужна ли еще одна машина. Я полагал, что здесь, как и в остальных областях техники, нужно проводить фундаментальные исследования, не думая о промышленном производстве…

По мнению Ньюмана, стоило уделять внимание математическим задачам совершенно иного сорта, чем те, с которыми пока что справляются машины, например, проверке теоремы о четырех красках или различных теорем о решетках, группах и т. п…

Он пояснил:

Как бы там ни было, я подал в Королевское общество заявку на выделение мне гранта — достаточного для старта. Я, конечно, поддерживаю тесный контакт с Тьюрингом. Обсудив вопрос с ним и выслушав Хартри и Флауэрса, я пришел к выводу что, если мы решим заниматься «математическими» задачами здесь, в указанном смысле, нам следует быть готовыми к работе со значительно меньшей памятью, хотя я и просил Королевское общество приготовиться к чему-то чрезвычайно солидному.

Ньюман рассчитывал использовать грант на покрытие капитальных расходов и выплату заработной платы сотрудникам в течении пяти лет. Королевское общество учредило комитет для изучения заявки на грант в составе Блэкетта, Дарвина, Хартри и двух чистых математиков, Ходжа из Кембриджа и Уайтхеда из Оксфорда. Дарвин выступил против на том основании, что АВМ должна была служить потребностям страны. Уомерсли выразил озабоченность тем, Ньюман отстранит Флауэрса от АВМ. Но ее никто не разделил, поскольку было решено, что Ньюман будет вести проект «другого типа машины». 29 мая Казначейство выдало Ньюману 35 000 ф. ст. То, что его предложение, как «фундаментальная наука», оказалось в сфере деятельности Королевского общества и не конфликтовало с Центром научных и промышленных изысканий, было очень разумно. Это значило, что снова повеяло удивительным дыханием математической чистоты и невинности, когда развития вычислительной техники не диктовалось необходимостью вооружения страны.

Впрочем, проволочек с продвижением проекта было еще много. Целая череда событий, при рассмотрении которых может создаться впечатление, будто руководство Национальной физической лаборатории вовсе не стремилось «создавать мозг». Между делом Алан провел несколько экспериментов в подвале Телингтон-хилла и съездил на пару недель в Принстон. Идеи американцев его не впечатлили, и он продолжил развивать свой проект.

Наконец, 18 августа 1947 г. был дан официальный старт созданию АВМ.

Уомерсли, сообщавший Дарвину о том, что АВМ будет полностью завершена к началу 1950 г., был удовлетворен. В теории АВМ все еще оставалась проектом огромной государственной важности. На практике же вышло, что НФЛ почти преуспела в его низведении до бюрократических размеров.

В июле и августе 1948 г. Алан закончил свой доклад для НФЛ, в котором почти в разговорном стиле, отражающем полемические обсуждения его идей, преимущественно в Блетчли, утверждалась идея Тьюринга о «разумной машине». Это было фактически описание мечты, царившей в Блетчли-парке, и одновременно обзор, почти в ностальгическом духе, его собственной жизни. А ключевым моментом его предложений, прозвучавших в докладе, стала идея обучения машины ради улучшения ее «поведения» до уровня разумного. Главным было то, что Алан начал всерьез размышлять о природе человеческого разума и о том, как и чем он отличался от машинного.