Эндрю Ходжес - Игра в имитацию

В этой работе он выработал уникальное чувство взаимодействия с тем, что было, в сущности, персональным компьютером. Это было похоже на диалог с Колоссом, хотя Рой Даффи, новый инженер по техническому обслуживанию, называл это «игрой на органе», когда он смотрел как Алан сидел за консолью и использовать ручное управление. Каждому, кто пользовался машиной, пришлось разбираться, как она на самом деле работает, потому, что когда магнитный барабан или электронно-лучевые трубки выходили из строя, нужно было вносить изменения в программу. В такой ситуации он мог просто наблюдать за «процессом готовки». Кроме того, у пользователя был полный контроль над работой машины и ее режимом вывода, и Алан иногда отображал биологические образцы на мониторах электронно-лучевых трубок или распечатывал контурные карты методами, разработанными к тому времени на кристаллографах.

Он любил работать по ночам — обычно во вторник и четверг. Но его работа не ограничивалась биологией. В частности, у него была программа «колокольный звон». Колокольный звон? Работа со всеми возможными комбинациями? По ком звонит колокол? Даже не спрашивайте…. Но, как правило, он мог встретить людей, приходящих утром, бегая вокруг них с распечатками — «пятен жирафа», «ананасов» или чего угодно, — а затем возвращался домой и спал до полудня. Это работа в ночное время отразилась в том, что появилась самая прогрессивная часть его Руководства, в которой он объяснил, как настроить машину так, чтобы она работала секретарем для самой себя и следила за всеми экспериментами и модификациями. Даже в этой, казалось бы, чисто технической книге, присутствовала научная игра с “правилами” и “описаниями”: программисту было разрешено работать с машиной логически, инженеру — физически, а также был «формальный режим», по его словам, благодаря этому режиму можно было распечатать описание операций, которые совершались на более высоком уровнек.

Помимо таких сопутствующих исследований в его работе (которая в данном случае предвосхитила появление понятия «операционная система») никто не знал, что именно он делал с машиной, а с осени 1951 года все контакты с остальными пользователями машины и вовсе прекратились.

В августе 1951 года Алан, как обычно, работал в Кембридже. Оттуда он в компании Робина, Ника Фербанка, Кита Робертса и друга Робина Кристофера Беннетта, отправился на поезде в Лондон на Фестиваль Британии. Они посетили Музей Науки на юге Кенсингтона, где и проходили научные и ай-ти выставки. Были представлены кибернетические черепахи Грея Уолтера, казалось, что они ходят по кругу, и Робин сказал, что у них прогрессивный паралич. Однако потом они заметили одну важную и неожиданную деталь: роботы-черепахи двигались перед зеркалом. Затем они прошли мимо выставки Ферранти «Нимрод». Электронная машина играла с человеком, все очень обрадовались, увидев Алана, и тут же предложили ему сыграть партию. Разумеется, Алан согласился, обыграл машину, та написала светящимися лампочками «ты выиграл», а потом резко поменяла на мигающую надпись «нет, я выиграл». Алану очень понравилось, что машина отреагировала по-человечески.

После того как они воочию убедились, что Наука Великобритании поднимается с колен, то решили отправиться в парк аттракционов Баттерси. Алан был в приподнятом настроении и даже нарушил правило его отца и поехал на такси, а неавтобусе. На американских горках Алан не катался, потому что боялся, что его укачает. Но они все вместе зашли в комнату смеха, где разглядывали друг друга в ультрафиолете.

Уже в Манчестере Тони Брукер сразу после прибытия начал переделывать старую систему и написал новые и более эффективные схемы для ввода и вывода, которые допускали десятичную систему счисления, а также улучшенную связь между подпрограммами. Алан был не против, но действовал по своей собственной схеме, которая его вполне устраивала. Его воображение позволяло ему представлять лепестки роз в формате телетайпа. Между тем в Манчестер приехал Кристофер Стречи, он хотел попробовать поработать с программой, продолжительность которой впечатляла. Она была написана с помощью руководства и небольшой консультации с Сесили Попплвелл. Предполагалось, что это поможет решить проблему, которую перед ним поставил Алан — создать машину, которая бы сама определяла свое поведение таким образом, что на ней можно было проверять работу других программ. Собравшись в лаборатории, они слегка умерили свой пыл, поскольку понимали, что с первой попытки вряд ли выйдет что-то путное. Однако программу удалось написать и ее решили тут же протестировать. Алан показал ему, как пользоваться машиной, провел краткий инструктаж, а затем дал Стречи полную свободу действий. Обычно Алан очень нетерпелив по отношению к работе других, особенно если они медлительны, но в этот раз он проявил небывалое терпение. За ночь Стречи удалось запустить программу, а также научить новому — ко всеобщему удивлению машина исполнила God Save the King. По совету Алана Лорд Хэлбери незамедлительно предложил Стрейчи работу в университете с очень хорошей зарплатой. Дни, когда Алан был у руля прогресса, подходили к концу. Он передал пальму первенства.

В начале ноября его работа по морфогенетической теории была завершена. Он решил отправить ее в Королевское научное общество, где ее получили 9 ноября. Что привело к некоторому математическому спору. Как он отметил, мало кто знал что-либо о дифференциальном уравнении, физической химии и физиологии. Биологи лучше разбирались в переводе терминов с греческого языка, нежели в математике. Математики, с другой стороны, ни капли не разбирались в науке о живой природе, хотя Лайтхиллу очень понравилась работа Алана. Это был очередной случай того, когда его труды не находили равного понимания среди современников. Химическое отделение предложило компромисс, и 11 декабря 1951 года Алан провел там семинар.

Приближалось Рождество, а с ним и тяжелая обязанность — покупка подарков. Алан всегда ответственно подходил к этому делу. Его личная щедрость не знала границ. Он помог своей любимой тетушке Сибил, которая потеряла зрение в Индии, где она работала миссионером. Он купил для нее — комплект шрифта Брайля. Он помогал своему другу детства Хейзелу Ворду вернуться к миссионерству. К большому удивлению Робина, который часто слушал его школьные истории, он подписался на Шерборнское 400-летие в 1950 году. В это Рождество, однако, он понял, что заслужил подарок. Ведь после того, как он дописал работу, которая установила новые стандарты, открыла новые горизонты и по весу сравнима с Вычислимыми числами — Алан понял, что теперь перед ним абсолютно новый мир, который он готов покорять.