Тимоти Колтон - Ельцин

Восполнить недостающие звенья цепи удалось благодаря информации, полученной от членов семьи, а также из неопубликованной автобиографии Николая Ельцина и исследований Алексея Литвина, историка из Казанского государственного университета. Судьба деда и бабки Ельцина по отцовской линии действительно была душераздирающей, о чем Клавдия Васильевна, хоть и неточно, рассказала Горюну. Жребий был брошен, когда басмановский сельсовет в 1928 или 1929 году обложил Игнатия Ельцина налогом по повышенным ставкам и по статье советской конституции 1918 года лишил его гражданских прав. Выборы, в которых он потерял право участвовать, были обычным фарсом без намека на соревнование, но настоящим наказанием стало причисление к социальной категории, считавшейся враждебной коммунистам и не имевшей прав ни на какие послабления [65] Чтобы представлять себе ситуацию, см. также: Alexopolous G. Stalin’s Outcasts: Aliens, Citizens, and the Soviet State, 1926–1936. Ithaca: Cornell University Press, 2003. В городах раскулаченным не выдавали продуктовые карточки, что не имело отношения к сельской местности. . В 1930 году Игнатий был официально признан кулаком, трижды виноватым перед режимом: как процветающий земледелец, кузнец, да еще и владелец мельницы — все эти занятия числились у нового государства в черном списке.

Раскулачивание косвенно затрагивало всех и каждого, но определенной части сельского населения этот процесс коснулся особенно болезненно. Согласно решению Политбюро ЦК ВКП(б), принятому в Москве в январе 1930 года, кулаков делили на три категории. Первая — «контрреволюционный актив»: люди, которые воевали в белой армии или были настроены против партии. Их следовало арестовывать в срочном порядке и отправлять в концентрационные лагеря. Вторая категория — «богатые» кулаки, имевшие собственность, но не совершавшие политических преступлений. Их высылали на север, в «специальные поселения». Игнатий относился к третьей, самой малой и наименее вредной категории. Собственность кулаков третьей категории экспроприировали, а их самих, как крепостных, расселяли на других землях в тех же районах, позволяя сохранить часть сельскохозяйственного инвентаря и личного имущества. Различия между кулацкими категориями были весьма неопределенными, как и различие между кулаками и «середняками». Типичная уральская семья, подлежавшая раскулачиванию, имела дом, одну корову, немного домашней птицы, обрабатывала 2–3 гектара земли и «далеко не была зажиточной» [66] Судьба раскулаченных спецпереселенцев на Урале, 1930–1936 гг. / Под ред. А. И. Бедель и Т. И. Славко. Екатеринбург: Издательство Уральского государственного университета, 1994. С. 14. . Игнатий и Анна Ельцины в 1920-х годах имели больше, а до 1917 года — гораздо больше, поэтому их вполне могли отнести и ко второй категории. Но и попадание в третью категорию было очень опасно. В августе или сентябре 1930 года, во время уборки урожая, деревенские власти конфисковали имущество Игнатия и отправили его, Анну, их сыновей и невесток (одной из них была беременная Клавдия Ельцина) в Бутку, которая в начале 1920-х годов стала районным центром. Когда семью Ельциных грузили на конную повозку, чтобы переселять в Бутку, Игнатий в отчаянии плакал и заламывал руки. Он просил свою дочь Марию, единственную родственницу, которой было позволено остаться, молиться за него: «За что меня выгоняют? За то, что я построил своими руками!» [67] Интервью с Гомзиковой. Серафима Гомзикова, в 1930 году бывшая маленькой девочкой, запомнила это событие. Дом ее родителей был конфискован, и местные коммунисты потребовали, чтобы отец развелся с матерью, Марией (единственной дочерью Игнатия). Он отказался. Если имя Анны Ельциной было пропущено в предыдущих записях, то в случае Марии, умершей в 1950-х годах, само ее существование не было зарегистрировано. Серафима — ее единственная дожившая до наших дней дочь. Мельница и кузница Игнатия быстро пришли в запустение, а все, что в них было, растащили соседи.

Неприкрытый грабеж, депортация и злоба — таковы были причины, по которым Ельцины были вынуждены снять у пожилой вдовы плохонький, маленький домик в Бутке. После оставшихся в Басманове четырех просторных домов и множества хозяйственных построек это было болезненным понижением уровня жизни. Они оказались среди 4200 уральских семей, подвергшихся местной ссылке в 1930 году, что составляло около 21 тысячи человек; 100 тысяч были отправлены в лагеря и высланы на север. К январю 1932 года на Верхний Урал прибыло около полумиллиона сосланных крестьян, что составляло треть всех насильственно переселенных крестьян по Советскому Союзу [68] Статистика приводится в книге: Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание; документы и материалы, 1927–1939. / Под ред. В. Данилова и др. В 5 т. М.: РОССПЕН, 2000. Т. 2. С. 745; Славко Т. Кулацкая ссылка. С. 73. Наибольшее количество, 484 тысячи человек, жило в ссылке на Урале в начале 1932 года. В течение года это число сократилось до 366 тысяч, главным образом вследствие смертей (33 тысячи) и побегов (97 тысяч). См.: Harris J. R. The Growth of the Gulag: Forced Labor in the Urals Region, 1929–1931 // Russian Review. № 56 (April 1997). P. 265–280; Pallot J. Russia’s Penal Peripheries: Space, Place, and Penalty in Soviet and Post-Soviet Russia // Transactions of the Institute of British Geographers. № 30 (March 2005). P. 98–112; Viola L. The Unknown Gulag: The Lost World of Stalin’s Special Settlements. N. Y.: Oxford University Press, 2007. Как пишет Вайола, местное руководство было настроено против решения центральных властей превратить Урал в главное место ссылки депортируемых со всех концов СССР. . В Бутке Ивана, Николая, Дмитрия и Андриана Ельциных приняли в новый колхоз «Красный май». Игнатия не приняли. Год или два, как многие советские крестьяне, оказавшиеся в его положении, он скитался по округе, прятался у родственников и брался за любую работу, чтобы заработать себе на жизнь [69] В отчете по семье из Басмановского совета, отправленном в органы в Казань в связи с делом против сына Игнатия, Николая, утверждалось, что Ельцин-старший был «в бегах». Отчет был отправлен в феврале 1934 года. См.: Литвин А. Ельцины в Казани. С. 29. . Несчастья и лишения сказались на его внешнем виде, поэтому-то Клавдия Васильевна и запомнила его 80-летним стариком.

Четыре года спустя (но этого Борис Ельцин никогда не признавал открыто) петля затянулась. В 1934 году Игнатия и Анну Ельциных схватили в Бутке и снова выслали. Неясно, почему это произошло, так как массовое выселение крестьян закончилось в 1931 году. Кулаки третьей категории выполняли все тяжелые работы, необходимые государству, в особенности на лесоповале и на стройках. В Бутке такой работы не было; может быть, поэтому власти и обратили внимание на Ельциных. Возможно, причиной стал отказ Игнатия регистрироваться в милиции, может быть, высылка была связана с проблемами, возникшими той весной у его сыновей Николая и Андриана в городе. Можно предположить, что Игнатий, которому относительно повезло в 1930 году, в 1934 году был отнесен ко второй категории кулаков. Но даже при этом условии судьба его поражает. На Урале действовали правила, по которым кулацкие семьи освобождались от депортации, если в них не было мужчин моложе 50 лет, а в 1934 году Игнатию Ельцину было уже 59 [70] Возрастные ограничения приводятся в книге: Славко Т. Кулацкая ссылка. С. 64. .